Клод (яростно). Ты никуда не пойдешь.

Осмонда. Я не собираюсь идти.

Клод. Я тебе запрещаю, слышишь?

Осмонда. Можешь не утруждать себя.

Клод. И если случайно он рискнет прийти снова…

Осмонда. Это маловероятно.

Клод. Только еще не хватало, чтобы ты ходила к нему без моего разрешения!

Осмонда. Папа, я не понимаю, что с тобой творится.

Клод. После всего, что случилось… не знаю… но только с этим покончено, уверяю тебя!

Осмонда. С чем покончено?

Клод. Достаточно я унижался. О, заставить других страдать, причинить кому-то зло!

Осмонда. Ты не сможешь.

Клод. Ну, нет, теперь бы я смог! Вышвырнуть, растоптать…

Осмонда. Это тебе не доставит радости.

Клод (изменившимся голосом). До чего я дошел… Словно это не я… ах, это ужасно. Вот уже два дня… Чувства, которых я никогда раньше не испытывал, слова, которых никогда прежде не произносил… Если бы ты слышала, что я только что проговаривал почти вслух! Скажи мне, что это пройдет… Но нет, я даже не уверен, что хотел бы, чтобы это прошло.

Осмонда. Ты действительно вне себя, это очевидно. Но это кризис, он прекратится.

Клод. Да.

Осмонда. К тому же, временами ты вполне владеешь собой: только когда ты один…

Клод. Это словно какие-то порывы, они, как шквал, налетают неизвестно откуда.

Осмонда. Видишь, ты опять совершенно спокоен.

Клод. Ты разговариваешь со мной, как с больным.

Фелиси (из-за кулис). Господин Мегаль спрашивает, может ли он поговорить с мадемуазель.

Клод. Что?

Осмонда. Попросите господина Мегаля войти.

Клод. Это ты его пригласила?

Осмонда (приоткрыв дверь). Входите, пожалуйста.

Мегаль (кланяется). Сударь… Мадемуазель…

Осмонда. Я рада, что мой отец присутствует при нашем разговоре. Вы меня просили подыскать кого-нибудь, кто мог бы полностью заняться Ивонной и Сюзанной. Так вот, я готова посвятить себя им.

Мегаль. Мадемуазель, не могу выразить, насколько я тронут вашим предложением: но это невозможно… Прежде всего, у вас нет времени.

Клод. Не понимаю, как ты могла потревожить господина Мегаля ради подобной чуши.

Осмонда. Я абсолютно располагаю своим временем; мне нужно занятие, которое поглотило бы меня целиком. Самая большая услуга, какую вы могли бы мне оказать, это принять мое предложение.

Мегаль. Но, мадемуазель, не знаю, учли ли вы, что я собираюсь на несколько месяцев уехать из Парижа.

Осмонда. Вы мне говорили.

Мегаль. Ваши родители…

Клод. Сударь, я прекрасно вижу, что вы осознаете невозможность этой затеи. Не понимаю, как у моей дочери вообще могла возникнуть такая идея.

Осмонда (Мегалю). Подумайте.

Мегаль. Мадемуазель, я считаю… я не имею права согласиться.

Осмонда. Почему — не имеете права?

Мегаль. Это значило бы злоупотребить привязанностью, которую вы выказываете моим детям… Я полагаю, что поступил бы дурно.

Осмонда. По отношению к моим родителям?

Мегаль (глубоко взволнованный). Не только по отношению к вашим родителям.

Клод (протягивая ему руку). Сударь, вы благородный человек, но согласитесь со мной, что нет смысла продолжать этот разговор. Когда я изложу дочери свои соображения…

Осмонда. Они мне известны.

Клод. Вы видите, сейчас она не в своем обычном состоянии.

Мегаль (Клоду). Не могу вам сказать, как бы я хотел иметь возможность принять это предложение, столь великодушное… Это больше, чем сожаление. (Сдавленным голосом.) Это — отчаяние…

Осмонда (Клоду). Все очень просто. Если ты не дашь мне поступить по-своему, я пойду дежурить у изголовья больного, о котором мы только что говорили, и не покину его до конца его дней.