В "Петербургских углах" отчетливо прослеживается тяготение Некрасова к фольклору. Очерк изобилует пословицами, поговорками, народными прибаутками, присловьями. "Иные являются по самому своему существу поговорками, окрыленными внутренней рифмой: "побьет, побьет, да не воз навьет", "мы не из таких, чтобы грабить нагих", "поклон да и вон", "на том свете в лазарете сочтемся" и др." (Чуковский, с. 560--561). Есть в нем и элементы этнографизма: использование просторечной лексики, диалектизмов.

До начала работы над очерком Некрасов рецензировал "Русские народные сказки" И. Сахарова (ЛГ, 1841, 27 марта, No 35, с. 140), назвав их "неоцененным подарком для русской литературы", а русские песни, предания, пословицы -- "хранилищем русской народности" (ПСС, т. IX, с. 10). В то же время им критически оценивались псевдонародные "Воскресные посиделки" В. П. Бурнашева (ЛГ, 1844, 24 февр., No 8, с. 151--153; 11 мая, No 18, с. 311--312). Очевидно, в поле его зрения были и книги И. Снегирева "Русские в своих пословицах. Рассуждения и исследования о русских пословицах и поговорках" (кн. I--IV. М., 1831--1834). Кроме литературных источников молодой Некрасов широко использовал свои наблюдения и знание просторечной лексики различных представителей городской бедноты, приехавших на заработки крестьян, мещан (ср. речь "дворового человека", бывшего учителя, крестьянина Кирьяныча).

Тематически "Петербургские углы" близки ко многим произведениям Некрасова. Отдельные ситуации (изображение мира нищеты, обитателей петербургской ночлежки) встречаются в но опубликованной при жизни поэта "Повести о бедном Климе" (1841--1848). Зарисовки характерных народных типов, представителей петербургского "дна", найдут свое дальнейшее развитие в незавершенном романе о Тростникове (посетители трактира, рыжий печник, дворовый человек Егор Харитоныч Спиночка). История подрядчика Кирьяныча, лишь намеченная в очерке Некрасова, будет раскрыта в этом же романе (глава "История ежовой головы") и найдет аналогию в сюжете стихотворения "Вино" (1858). Автор "записок одного молодого человека", от имени которого ведется повествование в "Петербургских углах", явится центральным героем указанного незавершенного романа и одним из персонажей повести "Тонкий человек, его приключения и наблюдения" (1855).

Сочувственное изображение народа, социальные контрасты Петербурга -- темы, ставшие ведущими в творчестве зрелого поэта-демократа, впервые остро прозвучали в "Петербургских углах". Злободневность, социальная заостренность, программность очерка (его соответствие принципам "натуральной школы") обусловили то, что само его название стало в 1840-е гг. своеобразным символом произведений гоголевского направления.

Большинство критических откликов на "Петербургские углы" были связаны с оценкой "Физиологии Петербурга" в целом, с полемикой по поводу "натуральной школы" (см.: Мордовченко Н. И. Белинский и русская литература его времени. М.--Л., 1950, с. 213--283). Вскоре после выхода в свет первой части "Физиологии Петербурга" Некрасов сам выступил в "Литературной газете" со статьей-рецензией (1845, 5 апр., No 13, с. 229--231), явившейся своеобразным комментарием к сборнику. "Добро пожаловать, книга умная, предпринятая с умною и полезного целью!"--писал автор "Петербургских углов", отмечая в ней кроме литературных достоинств "достоинство правды, весьма важное и даже главное в сочинении такого рода" (ПСС, т.