Говоря начистоту, Иван Алексеевич до сих пор любил всевозможные открытия, презентации и иные торжества, на которых ни о чем не надо было думать, а надо было только расхаживать повсюду со значительным и одновременно демократичным видом, выслушивать верноподданнические благоглупости и пить под хорошую закуску на банкетах в компании звезд эстрады и иных приглашенных бездельников.

Ровно в тринадцать пятьдесят одну позвонил референт и сообщил, что машина ждет у подъезда. Иван Алексеевич потушил в пепельнице сигарету, выбрался из-за стола и стал одеваться. Он натянул пальто, нахлобучил шляпу и принялся искать перчатки, которые почему-то обнаружились во внутреннем кармане пальто.

Зато в боковом кармане пальцы губернатора нащупали какой-то клочок бумаги, неизвестно как туда попавший и потому вселивший в душу Ивана Алексеевича некоторое беспокойство. В конце концов он решил, что бомб, на ощупь напоминающих обрывок газеты, в природе не существует, и вытащил руку с зажатой в ней бумажкой из кармана.

Это была записка, вкривь и вкось нацарапанная похожими на умирающих от лошадиной дозы дихлофоса букашек печатными буквами на обрывке грубой оберточной бумаги. Бумага была серая, грязноватая, а текст гласил следующее: “Вас водят за нос. Проект центра – липа”. Написано это послание было черным капиллярным стержнем. Подписи под ним, разумеется, не было.

Сначала Иван Алексеевич не понял, о каком центре идет речь. Мысли его были заняты предстоящим торжеством, и потому в первый момент он решил, что автор послания имел в виду торговый центр, на открытие которого намеревался отправиться губернатор Бородин. Постепенно, однако, до него дошло, что дело вовсе не в этом супермаркете, и он тяжело опустился в свое кресло, забыв снять пальто и шляпу, с перчатками в одной руке и злосчастной запиской в другой.

Он покопался в пачке и закурил, не сразу попав сигаретой в рот. Зажатые в ладони перчатки мешали ему, и он рассеянно положил их на клавиатуру компьютера. Глаза его смотрели в одну точку, а мозг лихорадочно работал, перебирая возможные варианты. Если записка не была обыкновенной провокацией, преследующей не вполне понятные пока что цели, то речь наверняка шла о какой-то многоходовой финансовой махинации. Строго говоря, в этом не было бы ничего удивительного: там, где крутятся большие деньги, непременно находятся ловкачи, которые норовят отщипнуть понемножку со всех сторон. Но при чем здесь, в таком случае, проект? Что это значит: проект – липа? Не может же быть, чтобы австралийцы вместо одного проекта подсунули другой! Или может?..

Иван Алексеевич понял, что если еще не запутался, то вот-вот запутается. Это было, черт подери, уже слишком: побеги, убийства, матерящиеся без малейших признаков акцента турки, какие-то липовые проекты, самовозникающие записки в карманах пальто, стаканами глотающие двухсотдолларовый виски майоры ФСБ, бородатые психоневрологи, бумеранги, петли… И все это, заметьте, помимо обычных повседневных дел, которых у губернатора самой центральной во всей России области предостаточно и без детективной белиберды.

Мелодично запел сигнал интеркома, и шелестящий голос референта деликатно напомнил, что машина ждет внизу, а до открытия торгового центра осталось чуть больше пятидесяти минут.

– Дорога скользкая, Иван Алексеевич, – интимно прошелестел референт.

«Интересно, почему он все время разговаривает, как педик? – с раздражением подумал Бородич, тыча пальцем в клавишу селектора. – Причем исключительно по селектору и исключительно со мной. Однополый секс по селектору. Селекторный секс. Чем не тема для газетного скандала?»

– Пригласите ко мне Коврову, – распорядился он.