Но у нас уже не было сил сердиться. Глядя друг на друга, мы стали дико хохотать, и приступ смеха не оставлял нас до тех пор, пока мы, с мокрыми от слез лицами, не вывалились из туалета в салон. Трудно передать словами, какие были физиономии у тех пассажиров, которые нас в этот момент увидели. Готов поспорить на свою четверть миллиона, что их рожи были куда более впечатляющими, нежели наши.

Глава 52

Мы не перестарались, приняв такие меры предосторожности, и даже если сделать скидку на мое богатое и воспаленное воображение, все равно в зале прибытия Домодедова кружилась масса подозрительных рож. Маша выходила первой в большом от нас с Бэлом отрыве. Наше юное дарование мастерски вошла в роль и, шаркающей походкой пересекая зал, попутно собирала пустые бутылки и «стреляла» у курящих мужчин окурки. Бэл в отличие от нее держался более скованно: скрестив руки на груди и глядя под ноги, он быстро пронес свою фиолетовую лысину через зал к выходу на стоянку такси. Мы договорились, что он наймет тачку, отъедет на ней метров на триста от аэропорта, остановится на обочине, где будет дожидаться нас с Машей.

Я шел последним, с деланым любопытством рассматривая товар в киосках и попутно наблюдая через отражение, не крутится ли какой-нибудь подозрительный тип за моей спиной. Пачки долларов, рассованные по всей одежде, ужасно сковывали движения, и я не мог понять, как Маше удалось в самолете рассовать под одеждой весь миллион.

Сквозь стеклянную стену я видел, что у Бэла возникли некоторые трудности с наймом машины – наверное, водителей отпугивал его отвратительный вид. Но минут через пять какой-то смельчак все же раскрыл перед ним дверцу «жигуля».

Маша пробиралась к месту встречи окольными путями – по мусоркам и кустам, где тусовались бомжи, и к машине вышла с двумя полиэтиленовыми пакетами, наполненными пустыми пивными бутылками. С ненавистью швырнув их в кювет, Маша вышла из роли, сняла с головы платок и села на заднее сиденье. На ее лице было такое обозленное выражение, словно виноваты в этом маскараде были мы с Бэлом.

Когда мы расселись, озадаченный нашим видом и поведением водитель дважды уточнил, есть ли у нас деньги, и успокоился лишь после того, как Бэл пришлепнул к приборной панели стодолларовую купюру (меньше не было).

Ехали мы в плотном потоке машин, и шансы на то, что нас заметят и остановят какие-нибудь бандитские пикеты, были невелики. Высадились мы у метро «Кантемировская» и перед тем, как расстаться с Машей, постояли в толпе на автобусной остановке.

Маша подобрела и даже загрустила. Ее потянуло на комплименты, и она призналась, что с нами ей было очень весело, и она не прочь продолжить наше, так сказать, случайное знакомство. Ну, мы, конечно, все расцеловались, растрогались и на том расстались. Юная аферистка помахала нам ручкой и через мгновение смешалась с потоком людей и исчезла в дверях метро.

Мы с Бэлом остались вдвоем. Я почувствовал, как нахлынула грусть. Все, что нам довелось пережить с ним, осталось где-то далеко позади. Отсюда наши с ним дороги убегали в разные стороны.

– Чем теперь будешь заниматься? – спросил я.

– Открою частное сыскное агентство, – сразу ответил он, будто давно думал об этом и принял твердое решение. – Буду бороться с мошенниками и аферистами.

Я не мог понять, серьезно он говорит или шутит – густая рыжая бородка надежно скрывала губы.

– А ты? – спросил Бэл, обрывая затянувшуюся паузу.

– Займусь обустройством личной жизни, – неопределенно ответил я, сам не понимая, что этим хотел сказать.

– Понятно, – кивнул Бэл. – Ну ты это… В общем, нам придется еще пару раз встретиться.