Впрочем, видения носили самый возмутительный характер. Во-первых, они были связаны с крысами. Женщина из Квинса утверждала, что всякий раз, когда она пробуждалась ото сна, в котором видела «Темного», в стенах ее дома раздавался шорох крысиных шагов. Уроженец сельских краев Джорджии, сообщавший, что заметил в лесу во время охоты «Черного Франкенштейна», дополнял свое сообщение тем, что мимо него протек целый ручеек полевых мышей, направлявшихся к черному силуэту.

Кроме того, появление этой фигуры всегда сопровождалось подавляющим волю ощущением собственной обреченности. Люди, утверждавшие, что видели его — во сне или наяву, — воспринимали Черного Человека как вестника предстоящего несчастья.

Тем не менее все эти фантомы были лишь косвенно связаны с исследованием Эллисона, представляя собой интересную, однако, возможно, всего лишь случайную параллель, никоим образом не связанную с его работой, и в какой-то момент времени он отказался от рассмотрения этих видений, предпочитая не думать о них, убедив себя в том, что ими можно будет заняться потом.

Наконец в одной из своих поездок — короткой экскурсии в Нью-Йорк, предпринятой ради консультации с доктором Джоном Доутривом, профессором Нью-Йоркского университета, специалистом по искусству доколумбовой Америки — он познакомился с Дженни. Особой, отнюдь не являвшейся командированной в этот город сотрудницей какого-нибудь престижного научного заведения и даже не дипломницей, подвизавшейся в области археологии или антропологии, но простой официанткой в кофейне, в которой он завтракал в субботу. Эллисон не принадлежал к числу общительных людей и впоследствии не мог в точности припомнить, каким образом завязался разговор между ними двоими, однако к тому моменту, когда он оплатил счет, свидание уже было назначено на вечер того же дня. Почти через два года после последнего в его жизни свидания с подружкой невесты одного из коллег, закончившегося явным провалом и спором на тротуаре перед ее домом.

Эллисон надеялся на то, что на сей раз история не повторится.

Обед в обществе Дженни прошел великолепно, как и ленч на следующий день. Отношения складывались так удачно, что он уже начал подумывать о том, как бы провести с ней следующий уик-энд, изобретая совершенно недостойную внимания причину, заставлявшую снова приехать в Нью-Йорк.

Дженни оказалась девушкой смышленой, интересной и очень привлекательной, определенно не принадлежавшей к обычному для него типу. И уже на третьем свидании Эллисон решился упомянуть о своей удаче, о том, как ему повезло, что он познакомился с ней, понимая, что столь интимное и трепетное признание способно либо возвести на новый уровень зарождающуюся приязнь, либо разбить ее, как младенца о камень.

— Ну, не скажу, чтобы это была именно удача, — сказала она.

Он посмотрел на нее через ресторанный столик с выражением Спока на лице.

— Мне рассказал о тебе Темный Человек, — призналась она. — Я видела тебя несколько раз во сне.

Эллисону показалось, что он получил удар под дых: потеряв дар слова, он только смотрел на нее.

— Ну, скажи что-нибудь! — потребовала она.

— … емный Человек?

Она кивнула.

Он не был уверен в том, что верит собственным ушам, он определенно не хотел верить им, однако это вполне объясняло причину, заставившую ее заговорить с ним и почему они успели поладить друг с другом.

— То есть ты выслеживала меня?

— Нет. — Она улыбнулась. — Я ждала тебя.

Почти немедленно расплатившись и провожая Дженни домой, Эллисон подверг ее допросу третьей степени. Она сказала ему, что последние четыре месяца Темный Человек снился ей почти каждую ночь.