Заговорщики перешептывались за загородкой, ставили то на Ивана, то на Петра, трепетали, надеялись, так как восшествие на трон одного или другого означало взлет или падение его сторонников. Иван, сын Марии Милославской, за которым стоял весь клан Милославских, и Петр, сын Натальи Нарышкиной, а за ним – весь род Нарышкиных. Во главе клана Милославских действовала царевна Софья. После того как Федор слег, она не покидала места у его изголовья. Софья удалила от него молодую жену и под предлогом ухода за ним нашептывала ему на ухо выгодные для себя решения. Она внушала Федору, что так как он Милославский, то назначить преемником должен другого Милославского, то есть их брата Ивана. Если же, заблуждаясь, он укажет на сводного брата, Петра, то в этом случае мать царевича, Наталья Кирилловна, из ненавистных Нарышкиных, получит регентство до совершеннолетия сына. Нельзя таким образом предавать потомство. В случае надобности Софья сможет помочь советами Ивану, так некстати страдающему слабоумием, или защитить его своей властью. Неужели она будет худшей регентшей, чем Наталья Кирилловна?
Вне всякого сомнения, Софья имела дар внушения. Очень образованная, проворная, хитрая и острая на язык, она вовсе не хотела довольствоваться незаметной ролью, которая обычно отводилась русским женщинам в теремах. Областью ее интересов было все царство, а в перспективе – весь мир. Говорили, что, несмотря на некрасивую внешность, она вовсе не была скромницей, ее вдохновляла власть. Она была настоящая живая гора, платья ее трещали по швам. Франко-польский дипломат Ла Невиль писал, что у нее было «безобразное тело чудовищного размера, большая, как котел, голова, волосы на лице и язвы на ногах». И добавляет: «Насколько ее фигура была широкой и толстой, настолько тонким и проницательным был ее политичный ум, и, никогда не читая Макиавелли и не учась, она обладала всей мудростью этого философа и политика». В двадцать шесть лет ей можно было дать сорок. В этой мужеподобной женщине жила поистине необузданная чувственность. Безумно влюбленная в Василия Голицына, который был ее постоянным любовником, она позволяла себе случайные связи даже со стрельцами. В первые весенние дни 1682 года силы Федора III стремительно слабели. И 27 апреля того же года в четыре часа утра он скончался. Говорили, что незадолго до этого он захотел съесть пирог с тутовыми ягодами. Не мог ли он быть отравлен? Некоторые обвиняли Софью в том, что она ускорила конец своего горячо любимого брата, потакая его чревоугодию. Во всяком случае, царь почил после шести лет царствования, так и не оставив преемника.
Под похоронный звон колоколов патриарх Иоахим в замешательстве вышел из зала, где служили отходную, и собрал импровизированный Земский собор в одном из залов дворца. Наспех позванные бояре, высшие должностные и духовные лица, военные чины – все требовали немедленного ответа на вопрос прелата: так как царь умер, не оставив наследника, кто же из двоих – Иван или Петр – должен вступить на российский престол? Патриарх добавил: «Пусть тех из вас, кто будет руководствоваться своими страстями, постигнет участь Иуды!» Большинством голосов Ассамблея единодушно избрала Петра. В это время народ, прибежавший на удары погребальных колоколов, столпился снаружи перед «красным крыльцом», монументальной лестницей, заканчивавшейся широкими дверями. Призывая бояр из Земского собора следовать за собой, Иоахим показался на вершине лестницы, огласил результат совета и спросил толпу, согласна ли она с этим выбором. Радостные возгласы ему отвечали: «Пусть Петр Алексеевич будет нашим царем!» После чего толпа растворилась, чтобы разнести хорошую новость и напиться водки.
Иоахим вернулся во дворец благословить маленького Петра Первого, которому было всего десять лет, и наблюдать за водворением удивленного мальчика на еще слишком большой для него трон. Все присутствующие люди предстали перед юным монархом, чтобы присягнуть ему и поцеловать его руку. |