Но об этом позоре после морской победы русских войск все вскоре забыли. Как в России, так и за границей Гангут произвел эффект второй Полтавы. Европейские державы уже не сомневались, что русский царь собирается нанести Швеции решительный удар. А куда же он пойдет дальше? Его так называемые союзники, датчане и англичане, заставили себя упрашивать, чтобы оказать помощь в его захватнических планах. Русская эскадра из сорока восьми галер уже подтянулась к Копенгагену. Обеспокоенный присутствием этой армии в своих водах, король Дании Фридрих IV спрашивал, не собирается ли Петр атаковать своих друзей, прежде чем пойти войной на шведов. Пока в Копенгагене устраивали пышные празднества в честь русского царя, в спешке реставрировались укрепления города, готовясь противостоять возможному штурму русских, а горожанам раздавали оружие. Улыбки чередовались с подножками. Петр произвел со своего корабля «Ингерманландия» смотр эскадры русских, датских, английских и голландских кораблей, стоящих на рейде. Впервые британская эскадра подчинялась приказам иностранного адмирала. Шафиров писал Меншикову, что «такой чести ни который монарх от начала света не имел, что изволит ныне командовать четырех народов флотами: английским, русским, датским и голландским, чем вашу светлость поздравляю». Но союзники нигде не встретили благоразумно скрывающийся шведский флот, и поход быстро закончился. Несмотря на почести «мореплавателю Петру», настойчиво распространялся слух, что англичане хотят воспользоваться моментом и заставить его вернуться в Россию с его кораблями и экспедиционным корпусом, чтобы положить конец экспансии русских на Балтике. «Московскому обжоре» приписывали дьявольскую попытку присвоить датскую Померанию, Мекленбург, Гамбург, Любек… И действительно, в Померании Петр вел себя как властелин, будто король Август был его вассалом. В Мекленбурге царь был почти как у себя дома, потому что племянница царя Екатерина вышла замуж за герцога Мекленбургского Карла-Леопольда. Этот альянс, дополненный союзным договором, позволил России расположиться в Северной Германии. Сорок тысяч русских солдат были отданы в распоряжение герцога Мекленбургского, чтобы поддержать его в борьбе против восставшей знати. Король Англии Георг Первый напрасно просил Петра вывести войска с территорий, куда они были бесстыдно введены. Появлялись анонимные брошюры, собирающие жалобы населения на поведение русских оккупантов в Мекленбурге, Померании и в Хольстене. Сформированная против Швеции коалиция испытывала такие разногласия, что Петр писал Екатерине: «О здешнем объявляем, что болтаемся туне, ибо что молодые лошади в карете, так наши соединения, а наипаче коренные сволочь хотят, для присяжные думают; чего для я намерен скоро отсель к вам быть». Несовпадение взглядов между союзниками проявилось во время военных советов. Действия против Швеции были отложены до следующего лета. Флотилии разделились, каждый вернулся на свою базу. Раздраженный Петр уехал из Копенгагена и отправился в Амстердам. По дороге он встретился с королем Пруссии и заключил с ним русско-прусский альянс.

Это был уже не «плотник Петр», каким его прежде встречала Голландия, но глава европейского альянса в борьбе против Швеции. Никто не знал, что на уме у этого человека с полными карманами петард. На самом деле в Амстердаме он приступил к тайным переговорам с бароном Герцем, полномочным представителем и доверенным лицом Карла XII. Этот хитрец предлагал ему подписать мир со Швецией на условиях уступки балтийских берегов России. В обмен на это Петр должен был помочь своему старинному врагу Карлу XII завоевать Норвегию, которой в то время владела Дания, и, воспользовавшись суматохой, свергнуть с английского престола короля Георга Первого, заменив его претендующим на престол сыном Якова Второго Стюарта.