— Если ты не император Всероссийский, то ничего, — она усмехнулась, увидев мою вытянувшуюся физиономию. — Когда-то давно между нечистью в лице водяного и Российской империей в лице императора, был заключен договор. Нечисти позволялось жить только в одном водоеме в империи, за пределы не выходить, детей не красть, юношей с дороги не сбивать и песнями волшебными на погибель не зазывать. Но и в озере том никто их трогать не будет, ну, а если найдется идиот, который сам сунется, то он может считаться законной добычей нечистых. Так что, Романов, даже не надейся.

— Да я просто так поинтересовался. А можно мне в таком случае еще кое-чем поинтересоваться, к примеру, зельем очищения? — прищурился я. Все же любопытство всегда меня преследовало меня, и я не мог не узнать все про это зелье. Все же может Соломон Израилевич преувеличивал, когда так отреагировал именно на его упоминание?

— Тебе зачем? — спустила она очки к переносице, пристально глядя на меня.

— Есть небольшой вопрос, тем более, нам же разрешено узнавать информацию по любому вопросу, который нас будет интересовать? — улыбнулся я, стараясь сильно на нее на давить.

— У меня нет литературы по данному вопросу, — скривилась она. — У меня все-таки школьная библиотека, а не закрытая секция в имперской.

— Спасибо, — пробормотал я. А ведь у меня не все так плохо в плане задания. Кому-то совсем не повезло. Хотя, может, ответ он узнает из Сети? Тоже, кстати неплохой вариант, может, я найду, более свежую информацию про кувшинки и пантеру. Тем более, мне не так уж много и надо. Библиотекарша кашлянула, выводя меня из задумчивости. — Простите, — и я направился к двери. На пороге остановился. — До свидания, Лариса Ивановна.

— До свидания, Романов, — она говорила, уже не глядя на меня, а снова уткнувшись в свой журнал.

— Я тут подумал, — задумчиво проговорил Петр. — А ты ведь император.

— Я не Годунов, — покачав головой, я направился к скамье, стоящей неподалеку, на которой сидела, низко опустив голову явно расстроенная Назарова.

— Да нечисти на это насрать, им главное, чтобы стоящее перед ними чучело являлось императором Всероссийским. Нечисть-то как бы между мирами живет, ей параллельно, кто, где, когда и как, главное, чтобы это был император, прошедший через коронацию. Вот такие моменты они прекрасно чуют. Ты ведь был коронован по всем правилам? — спросил он с подозрением в голосе.

— Конечно, а что можно еще и не по всем правилам короноваться? — я даже крякнул от такого утверждения.

— Можно, сам себя императором нарекаешь и корону на голову возлагаешь, — на этот раз голос Петра звучал назидающе.

— Дурость какая. Все равно существуют определенные правила, которые никто не может нарушить, чтобы не позволить противникам воспользоваться этим и сбросить тебя, вместе с короной, кою сам на себя нацепил.

— Можно подумать, что в случае, если все правила соблюдены, императора будет сложно скинуть разным там заговорщикам, — хмыкнул Петр.

— На самом деле, так оно и есть, помазанника Божьего гораздо труднее убрать не убивая, и не оставляя трон свободным, естественным, так сказать, путем, а теперь помолчи, — я сел рядом с Назаровой на скамью. — Что случилось? У тебя такой вид, будто ты вот-вот разрыдаешься.

— Меня все ненавидят, — Назарова обхватила себя руками. — Еще и до этого дурацкого состязания я себя парией чувствовала, а теперь так и вообще, — ее губы задрожали, но она все же сумела взять себя в руки в последний момент.