На длинный и узкий стол, покрытый скатертью из плохого льна, ставятся уксусница, перечница и солонка. Каждому из обедающих кладут ложку и хлеб, но только не всегда, а тарелки, салфетки, ножи и вилки не кладутся никому, кроме знатных. Потом подаются кушанья, каждое порознь, одно за другим и во множестве, если много гостей. Блюда одинаковые у всех и по неряшеству прислуги запачканные.

Начало обеда делает водка. Первую подачу кушанья составляет холодная вареная говядина, приправленная уксусом и сырым луком. Потом подаются другие кушанья либо вареные, либо жареные, либо с подливой, везде с чесноком и луком, которые у московитян самые изысканные и возбуждающие вкус средства. Напитки у них разные: вино, пиво, которое пьют редко, всякие меды и водка, составляющая начало и конец обеда.

Во всей Московии крестьяне утоляют голод ржаным и пшеничным хлебом, бобами с чесноком, а жажду – водой.

Повседневная одежда московитян, даже и знатных, не очень расстроит состояния. Весьма узкое исподнее платье из дешевого сукна, и немного не достающий до икр зипун, и надетый сверх него кафтан с длинными рукавами, летом из камлота, а зимой из сукна на меховом подбое. Хотя эти оба платья и поизотрутся и запачкаются в носке, московитяне не бросают их”.

“Супруги и вообще женщины не пользуются у них таким почетом, как у прочих народов, а считаются почти наравне со служанками”.

“В кабаках пьянствуют до тех пор, пока не вытряхнут мошну до последней копейки. Они пьют не процеживая сквозь зубы, как курицы, а глотают всей глоткой, точно быки и лошади, да и никогда не перестанут пить, пока не перестанешь наливать”.

“Русский народ очень недоверчив и подозревает всех иностранцев, которые расспрашивают о политике или религии.

Московитяне без всякой науки и образования, все одинаково вовсе не знают прошедшего, кроме только случаев, бывших на их веку, да и то в пределах Московского царства. А что московитяне изгоняют все знания, это надобно приписать самим государям, которые ненавидят их из опасения, что подданные наберутся в них духа свободы да потом и восстанут, чтобы сбросить с себя гнетущее их деспотическое иго.

Чтобы учиться, у русских в добрых головах недостатка нет. Между ними встречаются тонкие, способные люди, одаренные ясным умом и доброй памятью”.

Царь Алексей Михайлович всю жизнь пополнял свои знания чтением книг и общением с интересными, знающими людьми. Все современники отмечали его разносторонний ум и интерес к новым знаниям. Алексей Михайлович, как и российская элита, осторожно относились в западной культуре. Сближению мешали многолетние войны и различия между православием, католичеством и протестантизмом – именно два последних вероисповедания доминировали в Западной Европе. Русские люди боялись учиться у иноверцев. На Русь часто приезжали учёные и монахи из бывшей Византии, давно покорённой Турцией, но греки, дискредитировавшие себя уступками султану и контактами с католическим Римом – вплоть до унии, пользовались в Москве относительным авторитетом. Сохранился указ Алексея Михайловича от 6 августа 1674 года – Петру к тому времени уже исполнилось два года:

“Князя Андрея Михайлова сына Кольцова – Мосальского из стряпчих записать по жилецкому списку за то, что он на голове у себя волосы обстриг. А стольникам, стряпчим, дворянам московским и жильцам указал великий государь, чтоб они иноземских немецких и иных обычаев не перенимали, волосов у себя на голове не подстригали, тако ж и платья, кафтанов и шапок с иноземских образцов не носили, и людям своим носить не велели.