Зачем Нарбула с людьми явился к Мурзаеву, уже не имело значения. Получал информацию, деньги, наркотики (или передавал все перечисленное) — какая теперь разница? Спецназ опозорился по полной программе. Сохранялась слабая надежда исправить ошибку. «Газель» скатилась в низину за западной окраиной аула. Бойцы покидали машину, уходили в лес, рассыпаясь цепью. Капралов с Жилиным покатили дальше, чтобы отрезать возможный путь отхода. Но как искать иголку в стоге сена? Ведь он мог рвануть в другую сторону. Поступали доклады от участников облавы: полиция прочесывает Харзрум, все окрестные буераки, опрашивает местных жителей. Нарбула как в воду канул! Прибывало подкрепление, над районом зависли вертолеты. Из райцентра на «Уралах» шли два взвода внутренних войск. Спецназовцы стоптали ноги, прочесывая лес. «Проще цветущий папоротник найти, чем этого хитрозадого», — ворчал Амбарцумян. Докладывал Капралов: на дороге все чисто. «Не останавливаться на достигнутом! — рычал Вадим. — Искать! Искать, я сказал! А не свернете горы, я сверну вам шеи!»

В половине шестого вечера можно было уверенно констатировать: операция провалена. Нарбула ушел, и уже далеко — сомнений не осталось. Банду ликвидировали, но это было слабым утешением. Успокаивался взбудораженный аул, начинали неторопливую работу следственные органы. Колонна со спецназом в том же составе выехала из села. Бойцы были подавлены, как-то виновато поглядывали на командира. Вадим уже успокоился — всякое в жизни случается, никто не застрахован от глупых ошибок. Невозможно при штурме учесть ВСЁ. «Газель» тряслась по горной дороге, в окружении почетного караула из бронетехники.

— Вадим, не расстраивайся, — успокаивающе произнес Рудницкий. — Мы сделали все, что смогли. Такое случается. Обидно, конечно, — сокрушенно вздохнул он, — Нарбула был так близко…

— Да ладно вам, — пробурчал, опуская глаза, Амбарцумян. — Переживем. В конце концов, это не самое ценное в жизни…

— Этот парень хочет сказать, что в жизни есть только две истинные ценности, — ухмыльнулся Жилин, — секс и алкоголь.

Спецназовцы с натугой посмеялись, замолчали, когда их командир начал нервно дергаться и жечь взглядом.

— Постыдились бы, друзья мои, — процедил он. — Мы лажанулись по полной программе. Сегодняшний день будет помечен черной краской в летописи нашего отряда.

— В героической летописи нашего отряда, — поправил Амбарцумян, поджав губы. — Ты прав, командир, очень жаль, но ежегодная церемония награждения состоится без нас…

— Заткнись, — пихнул его в бок Балабанюк, — а то тебя сейчас высадят.

Спас бойца куратор группы полковник Паньков Эдуард Романович, которому именно в эту минуту приспичило выйти на связь.

— Наслышан, майор, наслышан о твоих подвигах, — недовольно урчал он. — Как же так вышло? Родина доверила тебе ответственное задание…

— Виноват, Эдуард Романович, не уследил, — ответил Вадим. — Готов понести любое наказание. А про Родину и прочую лапшу отечественного производства давайте не будем… извините, товарищ полковник.

— Грубишь, майор, — с укором посетовал куратор. — Впрочем, понимаю твое уязвленное профессиональное самолюбие… Сохраняется надежда, что Нарбула будет схвачен?

— Сохраняется, товарищ полковник. Но уже в другом месте. Он ушел. Перехитрил и выскользнул из-под самого носа, переодевшись в форму мертвого дагестанского спецназовца. Боюсь, его сразу вывезли сообщники, с которыми он связался, находясь в осаде.