«Абонент тимчасово недоступний, або знаходиться поза зоною…»

А вот это сюрприз. Странный и нехороший. В расчетное время прибытия такого случиться просто не может. Впрочем, теперь некогда размышлять «кто виноват», все потом, сейчас только вопрос «что делать».

Перед носом самолета объявился «Уазик», из него по простому замахали рукой: «Следуй за мной». Ну что, комитет по торжественной встрече, похоже, прибыл и ждет. Стало быть времени осталось ровно столько, сколько нужно чтобы набрать и отправить короткое сообщение, которое, рано или поздно, дойдет. Есть! Теперь основная задача – раненые ребята.

На стоянке, густо освещенной прожекторами, их сразу же спереди и сзади заблокировали два БТРа. С брони посыпались крепкие хлопцы. Пиксель, вооружение, таланы – бригадная разведка. Не худший вариант, могли быть и ВСП, а наша военная полиция – те еще спецназеры…

Шульга облегченно вздохнул. Бог или какой то здешний начальник услышал молитвы, которыми они, заходя на вынужденную посадку, без передышки оглашали эфир. Метрах в двадцати на краю площадки ожидала желтого цвета машина с отзеркаленной надписью «Ambulance».

Шульга медленно открыл дверь и, оглядев направленные на «кукурузник» стволы, вытянул руки – как положено, ладонями вперед.

А вот это уже интереснее. Из темноты вынырнули подкатили два черных микроавтобуса «Мерседес Вито». Из них, просочившись через разведчиков, к борту направились ребята в разном, но ухоженном «мультикаме». Только не в «б/у», как у Шульги и его людей, а в дорогом прикиде из модного тактического магазина. На головах – «правильные» кепки, 5.11, на ногах «Лова» за шесть тыщ гривен. Снаряжение – броники явно не стандартный «Корсар», набедренные кобуры, в руках новые автоматы. ССО? Их дресс код, они сейчас хорошие оклады имеют. Однако у спецназеров, даже из элитного сто сорокового центра, в зоне АТО такого крутого транспорта не было отродясь. Стало быть, СБУ…

– Я выхожу! – бросает Шульга всем сразу и, выдержав короткую паузу, спрыгивает на бетон.

Перед ним четыре эсбеушника в балаклавах.

– Кто старший?

– Ну?

Один из эсбеушников, делает шаг вперед.

Капитан или майор, выше у них по ночам не бегают. Серьезных решений такой принимать не будет, значит первая задача – обеспечить его правильной информацией. Ну, поехали…

– Оружия нет! Свои! Идем с той стороны, ценный пленный. Два пилота, и нас пятеро. Два трехсотых, один тяжелый. Срочно нужно на операцию.

Выделив из короткого доклада Шульги главное «трехсотые» и «тяжелый», эсбеушник машет рукой, подзывая реанимобиль. Машина подкатывает к самолету. По команде старшего три спецназовца, опережая медиков, запрыгивают в отсек.

Полминуты напряженного ожидания, после чего один высовывается наружу и, подав командиру условный знак «все реально в порядке», кричит:

– Носилки!

Двое в синих костюмах подают в дверь свернутые полевые носилки. Через минуту принимают обратно. На носилках Еврей, рядом Ласка, поправляет израильский «давящий» бандаж. Один из эсбеушников пытается ее задержать.

– Я с ним! – голос девушки не предполагает отказа. – Нельзя отпускать, он тут же умрет.

Командир оборачивается к врачу, тот хмуро кивает.

Два эсбеушника выводят из самолета перевязанного Шамана. Заводят в реанимобиль, по кивку старшего забираются сами.

– Куда их? – спрашивает Шульга у одного из медиков.

– Пока в городскую скорую. Там посмотрим.

Двери захлопываются. Машина, заморгав мигалкой и врубив сирену, уносится в темноту.