Эдлунд с тоской посмотрел в окно на старый маяк. Вечерние полеты были его обязательным ежевечерним ритуалом, и Мара была рада разделить небо с отцом. Но сегодня все удовольствие будет испорчено мыслями о наказании. Мыть посуду неделю? Торчать в библиотеке? Собирать опавшие листья? Или помогать Густаву?.. Хотя… Мара спрятала улыбку. А ведь идея! Чем не шанс выведать все про старика? Выведать – и втесать в голову Брин, что никакой мировой заговор не варится в каморке смотрителя.

– Полетаем, – кивнула она.

Теперь главное сделать так, чтобы отец решил, будто сам придумал наказание. И уж точно нельзя упустить момент, когда он счел ее достаточно взрослой для серьезных разговоров.

– Пап, – Мара сняла наручные часы и бережно положила на стол. – А как думаешь, Союз Четырех – это правда?

Профессор, который в этот момент стягивал через голову свитер, застыл, как черепаха в панцире. Потом все же выпутался из шерстяной западни и, взъерошенный, уставился на дочь.

– К чему ты это сейчас?

– Просто ответь.

– Ты слишком мала для таких разговоров…

– Вот опять! – горько воскликнула Мара. – Когда тебе удобно, я взрослая. Когда лень отвечать – слишком мала… Знаешь, летай сам, – она схватила часы и развернулась, чтобы уйти, но отец поймал ее за руку.

– Погоди… Постой, – он перевел дыхание и внимательно заглянул ей в глаза. – Эта информация не для разглашения, ясно?

– Ага, – оживилась она.

– Если ты спрашиваешь, значит, слышала теорию о том, что некий загадочный Союз тайно управляет Верховным Советом. Спускает ключевые решения самым высоким чиновникам.

– Да. Так это правда?

– Я не могу сказать наверняка, но… – Эдлунд замялся. – Знаешь, лет двадцать назад я тоже пытался поднять эту тему. Надо мной смеялись, советовали сделать шапочку из фольги. Люди из Совета пресекали разговоры на корню. И я решил, что если Союз и существует, то мне до этой информации не докопаться. В любом случае, от меня ничего не зависит. Но…

– Что?! – Мара напряглась, как сжатая пружина.

– Когда мы с отцом решили провести тот генетический эксперимент… – взгляд Эдлунда расфокусировался и переполз на стену. – Сначала нам отказали в финансировании. Наотрез. Мол, это бесполезная трата денег, бюджет Совета не предусматривает огромные вливания в игры, очень сомнительные с этической точки зрения.

– А потом?

– Потом вдруг отцу позвонил Ричард Карлайл. Я помню тот вечер… Мистер Карлайл был и остается богатейшим человеком из солнцерожденных. Поговаривали, что он замешан в промышленном шпионаже, на него работали самые… Самые амбициозные и беспринципные выпускники Линдхольма. Зимние, разумеется. Он захватывал крупные компании одну за другой. Сейчас это называют рейдерством. Тогда считали везением…

– Так что Союз? – нетерпеливо перебила Мара.

– Ах, да. В тот вечер Карлайл позвонил отцу. Сам лично. Не через секретаря. И сказал, что готов дать денег. Столько, сколько потребуется. Представляешь? Папа был рад, конечно, но все это выглядело подозрительно. Откуда мог Карлайл узнать о наших планах, если к Совету он тогда не имел отношения? Совет обычно не разглашает подобные вещи. А папа ни к кому другому не обращался…

– Кто-то слил информацию?

– Ну… По идее, да. Хотя так говорят обычно, если информацию используют как оружие. А тут кто-то захотел помочь нам. Наверное…

– И причем тут Союз? – не унималась Мара.

– Отец сказал мне тогда странную вещь, – задумчиво произнес профессор. – Что Карлайл упомянул Четырех.