— Это все мои ужасные, ужасные мальчишки, — призналась она, сделав солидный глоток. — Виржиния, дорогая, вы не представляете, какими чудовищами они могут быть иногда! Особенно если речь идет об этом их любимом Фаулере, чтоб ему пусто было! Справедливости ради должна заметить, что влияние это обоюдное. Мальчики постепенно меняют манеры в лучшую сторону, — добавила Абигейл уже более спокойно после второго глотка. — Но вы только послушайте, что они сделали в этот раз… Угрожали мне, что уедут учиться на материк и оставят меня совершенно, совершенно одну! — голос у нее дрогнул. — А все потому, что этому мерзавцу Фаулеру срочно понадобилось повидать сестру. Вы ведь знаете, самая младшая сестра отказалась общаться с ним после того, как узнала о некоторых из его дуэлей. Тех самых, за вознаграждение от заинтересованных, — со значением прошептала Абигейл, на всякий случай оглянувшись по сторонам. — Случилось это после того, как к ней посватался виконт Уотердип. Богат, красив — прекрасная партия, но вот к Фаулеру у него свои счеты — карточные.

— Думаете, он заставил бедную девушку отказаться от собственного брата? — недоверчиво переспросила я. Каково бы ни было мое отношение к баронету Фаулеру, подобное поведение казалось по меньшей мере непорядочным.

Если не сказать — подлым.

— Кто знает, кто знает, — тяжело вздохнула Абигейл. — Но не будем больше о Фаулере. Когда я говорю о нем, у меня появляется такое чувство, будто он стоит рядом и подслушивает, — тут мы с ней вздрогнули одновременно — и рассмеялись принужденно, заметив это. — К слову, Виржиния, дорогая, а с кем вы сейчас так увлеченно разговаривали? Я имею в мужчину в никконском наряде, — она нахмурилась. — Только сейчас припоминаю — вы же пришли на бал именно с ним! На маркиза Рокпорта он не похож, особенно вблизи. Признайтесь, вы слукавили, когда отвечали мне в прошлый раз?

Когда Абигейл начинала говорить таким вот кокетливым тоном, спорить с нею было бесполезно. Видимо, вино оказалось для нее слишком крепким.

— Сложно объяснить, — пожала я плечами неопределенно. Абигейл любопытно подалась вперед:

— Это ваш тайный поклонник? Ах, наконец-то, Виржиния, милая! — торжествующе провозгласила она, придя к устроившему ее выводу. — А кто он? Судя по запястьям, осанке и манере держаться — кто-то из благородного рода. Или я ошибаюсь?

В смятении я отступила на шаг. Пауза неловко затянулась. И в этот момент ко мне обратились с отрывистым алманским акцентом:

— Прекраснейшая леди Метель! Вы обещали мне вальс. Я вернулся — за обещанным.

Порывисто обернувшись, я расцвела улыбкой.

Крысолов! И он спасает меня уже второй раз за эту ночь.

— Прошу прощения, мне пора идти. Обещания следует выполнять, — слегка виновато обратилась я к Абигейл. — Мы продолжим беседу позже?

— Непременно продолжим, — согласилась герцогиня.

А что ей еще оставалось делать?

Меня же ждал вальс — и Крысолов.

— Я у вас в долгу, — шепнула я, когда мы отошли подальше от Абигейл.

Он будто невзначай коснулся моей руки.

— Не стоит разбрасываться такими словами, леди.

Когда мы подходили к колоннаде, распорядитель звучным голосом объявил следующий танец. Хаотическая толпа гостей тут же пришла в движение, на глазах упорядочиваясь — пары выходили ближе к центру зала, а отдыхающие леди, почтенные матроны и мучимые подагрой старички отступали к диванам. Воцарилась тишина — выжидающая, нетерпеливая, романтически-взволнованная.

А потом — нежно вздохнула флейта, и я на мгновение зажмурилась, обращаясь в слух.

Мой любимый вальс — «Анцианская ночь». Одна из немногих мелодий, которые мама умела извлекать из старинного, отделанного перламутром и полированным агатом фортепиано.