|
Во всю лестницу хвост, люди разного звания и сословия, немало и благородных. Я, Эраст Петрович, простоял сорок минут, прежде чем до стойки добрался. Все-таки отзывчивы русские люди на благотворительность. Фандорин неопределенно дернул соболиной бровью. - Так, по-вашему, все чисто? Мошенничеством не п-попахивает? - Нет, что вы! У дверей городовой, при портупее, при шашке. Каждому салютует, уважение оказывает. Внутри, как войдешь, конторка, за ней очень скромная, милая такая барышня в пенсне, вся в черном, на голове белый платок, на груди крестик. Монашка или послушница, а может, просто доброволка - у них, иностранцев, не разберешь. Принимает плату и предлагает крутить барабан. По-нашему говорит чисто, только немножко с акцентом. Крутишь сам, сам достаешь билет - все по-честному. Барабан стеклянный, в нем такие свернутые картоночки: голубые 25-рублевые и розовые 50-рублевые - это для тех, кто хочет побольше пожертвовать. При мне, правда, розовых не брали. Вскрываешь билет тут же, при всех. Если не повезло, там написано: "Спаси Вас Господь". Вот. - Анисий достал красивую голубую картонку с готическими буквами. - А кому выигрыш выпал, тот проходит за загородку. Там стол, и за ним сидит председатель лотереи, очень представительный пожилой господин, духовного звания. Он оформляет призы. А кому не повезло, того барышня сердечно благодарит и прикалывает к груди красивую бумажную розочку, в знак милосердия. Анисий достал из кармана заботливо спрятанную розочку. Думал Соньке отнести, пусть порадуется. Эраст Петрович цветок осмотрел и даже понюхал. - Пахнет "Пармской фиалкой", - заметил он. - Д-дорогие духи. Так скромная, говорите, барышня? - Очень славная, - подтвердил Тюльпанов. - И улыбается так застенчиво. - Ну-ну. И что же, попадаются выигрыши? - А как же! - оживился Анисий. - Я еще когда на лестнице в очереди стоял, вышел счастливый господин, по виду из профессоров. Весь красный, машет бумагой с печатями - выиграл имение в Богемии. Пятьсот десятин! А утром, говорят, одна чиновница вытянула доходный дом в самом Париже. В шесть этажей! Надо же, такое счастье! Ей, сказывали, плохо сделалось, нюхательную соль давали. А после этого профессора, которому имение выпало, многие стали по два, по три билета брать. Ради таких призов и по двадцати пяти рублей не жалко заплатить!Эх, не было у меня своих денег, а то б я тоже счастья попытал. Анисий мечтательно прищурился на потолок, представляя, как раскрывает картонку, а там... Что бы такое? Ну, к примеру, шато на берегу Женевского озера (видел он знаменитое озеро на картинке - ох, красиво). - Шесть этажей? - невпопад переспросил надворный советник. - В Париже? А имение - в Б-Богемии? Так-так. Знаете что, Тюльпанов, а поедемте-ка, сыграю и я в вашу лотерею. Успеем до закрытия? Вот тебе и хладнокровный человек, вот тебе и небожитель. А еще говорил, азарт ему неведом. *** Насилу поспели. Очередь на лестнице меньше не стала, лотерея работала до пяти с половиной, а уж пробило пять. Публика нервничала. Фандорин медленно поднялся по ступенькам, у двери учтиво произнес: - Позвольте, господа, я только так, п-полюбопытствовать. И - что вы думаете? - был безропотно пропущен внутрь. Меня-то, поди, турнули бы, почтительно подумал Анисий, а этакого и в голову никому не придет. Дежуривший у входа городовой, подтянутый молодец с лихо подкрученными рыжими усами, отсалютовал, вскинув руку к серой смушковой шапке. Эраст Петрович прошелся по просторному помещению, перегороженному стойкой надвое. Анисий успел рассмотреть устройство лотереи еще в прошлый раз, и потому сразу завистливо уставился на вертящийся барабан. Да еще поглядывал на милую барышню, которая как раз прикалывала цветок на лацкан расстроенному студенту, приговаривая что-то утешительное. Надворный советник внимательнейшим образом осмотрел барабан и переключил внимание на председателя, благообразного бритого господина в кителе с белым стоячим воротником. |
