— Вперед, макаки! — подбадривал он своих подопечных. — Рома, если ты отстегнешь рюкзак, я прострелю тебе колено и брошу здесь! Не будь я Салман!

— Товарищ… майор… я сейчас сдохну… — Лицо несчастного Ромы, высокого крепкого парня, было очень нехорошим: бледность напополам с синевой, потухшие глаза и расфокусированный взгляд.

— Сдохнешь, это я тебе обещаю… А ну, убрал руку от клипсы!

Рома уже тянулся к застежкам, которые фиксировали рюкзак на разгрузочном жилете. Он бежал, переставлял ноги в ботинках, незаметно налившихся пудовым свинцом, а перед глазами плясали красные пятна, вперемешку с кедрами, снегом, хвоей, спинами бойцов и снова кедрами.

— Отряд, стой! — гаркнул командир. И, обращаясь к Роману: — Собрался подохнуть — подыхай! Слышишь меня?!

Он ухватил его за подбородок и рывком вздернул голову парня.

— Но если ты, жираф гребаный, думаешь, что мы тебя будем тащить… во, понюхай!

Пальцы в перчатке свернулись в дулю, каковая повисла в сантиметре от Роминого носа.

— Я… не… могу больше… — Ополченец сел на снег, выскользнув из хватки Салмана.

— Чего?! — Бронированный ботинок ударил в грудь, валя его на спину.

И еще один удар в район почек. И еще один в скулу.

— Я тебя, говнюка, забью насмерть! Чтобы ты отряд не подставил! Ты понимаешь, что у нас клоны на хвосте висят?! — Вчерашние студенты, мечтавшие о подвиге, с ужасом наблюдали за расправой. На снег брызнула кровь — тонкий красный росчерк на белом полотне.

— Ну что?! Полежал? Подъем, паскудник! Док! Запердоль ему стимулятор, нам еще два часа бежать до света!

Как ни странно, командирский звиздюль вкупе с матюгами оказал замечательное действие. Боец поднялся на ноги, вытер кровь, поправил снаряжение. А после дозы стимулятора зарысил наравне со всеми, только снег полетел из-под каблуков!

Перемещались ночью.

Конечно, темнота — не помеха современным средствам слежения. Но темнота, помноженная на плотный лесной полог, — серьезный аргумент. Кроме того, зимняя ночь была заметно длиннее дня, и пренебрегать таким подарком было глупо.

Лучше справлялись солдаты из МП, мобильной пехоты. Кадровые военные, что тут говорить! К сожалению, из огненного ада Кирты их выбралось всего двадцать девять человек. Остальные прикрывали отход, да там и остались.

Майор использовал их подготовку на все сто. Они шли впереди, осуществляя разведку на марше.

В тылу колонны двигалось отделение бывших эрмандадовцев. Эти тоже были в хорошей форме, дополненной электромышцами скафандров «Конкистадор». Отличная работа конструкторов «Дитерхази и Родригес» произвела на свет сплав защиты, скорости и маневра в оптимальном сочетании. За двое суток в сложнейших условиях они всего один раз сменили аккумуляторы.

А ведь за спиной остались бои с клонским десантом и убийственная круговерть гибнущей Кирты… О чем со всей убедительностью говорило число выживших — тринадцать человек. Всё, что осталось от батальона.

Ахилл-Мария думал.

Больше ничего не оставалось. Бойцы «Эрмандады» прикрывали тыл отряда, заодно пиная отстающих ополченцев по задницам. Он ни за что более не отвечал. Груз ответственности сменился грузом ранца, автомата и боеприпасов.

Бывший комендант огромного космического сектора, который более не принадлежал его работодателям. Бывший полковник «Эрмандады». Бывший брат Единорог. Бывший комбат.

А ныне простой боец. Ничтожный отряд и всего одно отделение под его командой. Вот такой венец карьеры испанского рыцаря!

Снег, проклятый снег в свете звезд, неслышное жужжание экзоскелета, дыхание вырывается сквозь зубы, в шлеме циркулирует кондиционированный воздух.