Через короткие четверть часа стало не до таких мелочей, но в ту минуту командир крепости понял, что превратился в старшего начальника над всей махаонской обороной.

Капитан первого ранга Востросаблин возглавлял стратегический объект первостепенной важности — он обеспечивал прикрытие орбиты. Крепость, два фрегата и сорок восемь истребителей — это все, что стояло между эскадрой вторжения и планетой. Нашей, черт возьми, планетой!

По этой простой причине, когда с борта линкора «Дарий» поступило предложение о сдаче, так как сопротивление бесполезно, каперанг Востросаблин выгнал связиста из-за пульта, открыл забрало шлема, схватил микрофон и ответил такой матерной тирадой, что покраснели все: от боцмана до переборок.

Хотя всего-то нужно было переключить канал связи на свой шлем, без всех этих эффектных жестов.

Да что там говорить! Сдаться тоже было нужно!

Единственное разумное решение. Превосходство клонов было не просто подавляющим — черт бы с ним с числом! Воспользовавшись полной неожиданностью, эскадра Великой Конкордии уверенно завладела самым главным: стратегической инициативой, и теперь развивала ее, каждую минуту вырубая сектора обороны и разрушая связь.

Что-то такое и озвучил начальник Особого Отдела крепости кап-два Корнилов. Мол, людей пожалей! О победе и речи нет, так ведь даже не задержим паразитов! Четверть часа максимум, потом — кранты! Всем кранты!

Особист проявил слабость на закрытом командирском канале — никто не слышал.

Поэтому Востросаблин ответил так же тактично, без ненормативщины:

— Если испугался, мой тебе совет: застрелись. Только глупость это. Клоны, м-м-мать их, все сделают сами. Зачем тратить казенный боеприпас?

— Да я так, в виде предложения.

— Ну и хорошо, тогда будем воевать.

(Примечание. После уничтожения крепости сохранился бортовой самописец, так что разговор приведен дословно.)

Потом была лютая ракетная дуэль, а потом вступил в дело главный калибр. А еще из ангаров стартовали двенадцать «Горынычей» Махаонского крепостного полка.

«Леонид Буркатов» долго жил в огне, сильно посрамив прогноз особиста. Целый час орудия крепости посылали снаряды за орбитальный горизонт, а ракеты не позволяли линкору «Дарий» и мониторам выйти на дистанцию ближнего боя.

Многоцелевой ракетный комплекс «Титанир» в утяжеленном крепостном исполнении — это такая штука, что подставляться лишний раз не захочется никому. В результате крепость разбирали на запчасти флуггеры с борта «Атур-Фарнбага» — а это дело небыстрое, учитывая плотный огонь ПКО.

Наконец адмирал Дэвед потерял терпение и отдал приказ:

— Линкору и мониторам: выйти на дистанцию прямого выстрела!

Из-за планетного диска выползли три артиллерийских динозавра — один большой и два помельче.

И вот тогда заговорила доселе молчавшая ПКО с поверхности Махаона.

Абсолютно все мобильные батареи ушли в леса с мест дислокации в ходе неожиданных внеплановых учений. Их постоянное расположение было распахано и перерыто, да только впустую старались клонские комендоры.

А вот наземное ПКО постаралось!

Ракеты «Зенит-М» дали попадание в группу маршевых «Дария», вынудили один монитор замолчать и сшибли с орбиты фрегат.

На мостике конкордианского линкора состоялся диалог, претендующий на место в учебниках истории.

— Господин контр-адмирал! — подал голос связист. — Есть X-связь со штабом! Адмирал Шахрави вызывает!

Ардашир Дэвед перевел вызов на личную консоль и собрался поприветствовать начальство как полагается, но адмирал был не склонен к уставным нежностям.

Сразу, без приветствий, как только установился визуальный контакт:

— Ашвант Дэвед! Что происходит?! Уже почти два часа с момента выхода эскадры из X-матрицы! Вы не только не начали высадку, вы все еще не завладели орбитой! Доложить потери!

— При материализации погибли фрегат и десантный корабль.