Изменить размер шрифта - +

НИК: Да, Инок Пауэлл, который действительно считается настоящим посмешищем, я думаю. Но у него мало сторонников, и его считают почти сумасшедшим. Однако он не такой дурак, как Спиро Эгнью.

РИК: Он очень умный.

НИК: Он довольно сообразительный. Он умный, но он все же настоящее посмешище, а Спиро Эгнью, к сожалению, нет. Понимаешь, он представляет большую группу американцев, думающих, что они приморили все эти новые политические курсы и так далее. Мы не можем двигаться назад. Человечество не движется назад, поэтому это вызывает очень много неприятных ощущений и всеобщий страх.

РИК: Тут все по-другому. Думаю, я бы задумался о революции и тому подобном, если бы жил здесь.

НИК: Америка очень пугает. Например, меня пугает перспектива снова приехать сюда на гастроли. Я имею в виду обстановку — невероятное количество насилия. Поведение людей просто изумляет, понимаешь, людей, которые кричат и орут. Это очень непривычно.

ИНТ.: Считаете ли вы, что благодаря холодным политическим баталиям, продолжающимся между странами, возможно дольше сохранять мир?

НИК: Ну, это просто возмутительно!

РИК: Возмутительный вопрос и возмутительный ответ. Ты должен понять это.

НИК: Ты должен понять это, иначе ты сейчас закончишь интервью и не будешь больше докучать нам своими вопросами о рок-музыке.

РИК: Среди таких, как мы, существует распространенное мнение, что мы будем влиять на судьбы мира в будущем. Должно быть, потому, что мы собираемся остаться людьми, а не становиться политиками. Мне кажется, надежда есть.

ИНТ.: Какие у группы планы на будущее? Как насчет следующих гастролей с другими альбомами? Вы собираетесь продолжать экспериментировать со звуком и делать космические песни, как, например, «Astronomy Domine» («Астрономия господня»), или…

РИК: Что касается музыки, я не знаю, что мы будем делать дальше. У нас полно дел, которыми можно заниматься вплоть до следующего лета. Мы можем заняться балетом, мы можем заняться новым альбомом…

ИНТ.: Балетом? Где это?

РИК: В Париже. Нас попросили написать музыку к сорокаминутному балету.

ИНТ.: Что вы думаете об изменениях, происходящих с группой, играющей рок-музыку в тяжелом стиле с типичными для него звуковыми эффектами? Что вы думаете о том, что теперь группой используются классическая музыка, балет и оркестр?

РИК: Мы не будем обязательно использовать оркестр. Это было экспериментом. Возможно, мы снова что-нибудь сделаем с оркестром, и это будет опять эксперимент, но я не думаю, что сегодня мы настолько ограничены в выборе средств. Я подозреваю, что мы теперь откажемся от оркестра, вернемся назад и еще раз подумаем, что мы от него выиграли. Мы постараемся снова вернуться к игре в составе четырех человек, потому что совершенно очевидно, что, когда ты приглашаешь музыкантов со стороны, ты теряешь некоторую мобильность в работе. Но через какое-то время мы, возможно, опять используем оркестр. Трудно сказать.

(Пауза, во время которой интервьюер великодушно раздает «травку».)

ИНТ.: Что вы думаете об американской травке? Можете выключить магнитофон, если хотите.

РИК: На самом деле мы не хотим говорить о наркотиках. Скучно рассказывать о наркотиках в интервью… однако, я думаю, американская травка очень хорошая.

ИНТ.: Да?

РИК: Некоторая.

ИНТ. (бессвязно бормочет, потом задает следующий вопрос): О чем ваши песни? Например, «Astronomy Domine» — очень трудно разобрать слова, произносимые со сцены. О чем она, о пилотах?

РИК: Да, это фантастика.

НИК: Космическая.

ИНТ.: Какие слова у этой песни?

НИК: Это просто фантазия, я думаю. (Декламирует несколько строчек.)

РИК: Просто в качестве примера.

НИК: Она на самом деле не имеет смысла или сюжета. Это очень типичная песня Сида Барретта.

Быстрый переход