Если Уотерс открыто заявляет об отсутствии убеждений у большинства средних людей, развращаемых средствами массовой информации и не способных сделать правильный выбор, почему же он против цензуры? Почему он противится моральному контролю над людьми?

«Ну, я не против цензуры, — говорит он. — Я против цензуры, если она касается меня и моей точки зрения. Понимаешь, это вопрос деликатный… может быть, если бы я жил в Айдахо, я бы тоже надел каску и стал ломать печатные станки неонацистов, распространяющих свое дерьмо на моей земле, что является одной из форм цензуры. В 1934 году коммунисты вели постоянную борьбу с чернорубашечниками в лондонском Ист-Энде — я тоже был бы на их стороне, и если бы я мог лишить фашистов права на свободу слова, я бы это сделал. Бывают моменты, когда необходимо отстоять свою точку зрения, сказать: «То, что печатает этот парень, вредно». Нельзя покорно лезть в вагон для перевозки скота, бормоча при этом: «Каждому дано право на свое мнение». Нет, черт возьми, — у фашистов нет такого права. Однако я против цензоров, пытающихся запретить нам говорить «fuck» в радиоэфире, поскольку это идиотизм.

Я был в Лос-Анджелесе во время бунтов. Я мало смотрел телевизор, но иногда видел репортажи о людях на улицах. Кадры были замечательные».

«Я думаю, кадры приводили в уныние. На фоне разгромленных магазинов люди безнаказанно грабили и улыбались».

«Меня это не волновало. Мне было интересно наблюдать, как они брали что-нибудь, выходили наружу и махали рукой телекамерам по пути к машине. Я думаю, это выглядело оптимистично».

«О господи…»

«Потому что я видел — им не стыдно. Это напоминало обычный шо-пинг, только они не тратили денег. У них была такая жизнь, что в тот момент они не чувствовали себя виноватыми. Возможно, многие из них позже и подумали: «Погоди-ка, может, это было воровством?» Наверное, я сейчас скажу пошлость, но я думаю, что в бандитских, находящихся на самом дне сообществах, таких как южный район центрального Лос-Анджелеса, большая часть населения придерживается христианской морали, и они гораздо ближе к богу, чем Джордж Буш. Джордж Буш говорит: «Бог хочет, чтобы мы пошли и убили людей в Ираке. Бог мне так сказал. Мы можем там делать все, что нам нравится, зная, что бог на нашей стороне». Что за куча дерьма! Подобные ему люди говорят нам: «Бог не хочет, чтобы мы воровали. Бог хочет, чтобы мы помогали людям». Они говорят это, чтобы мы были покорными. Поэтому я отнесся с большим уважением к тем, кто воровал, не опасаясь телекамер.

То, что случилось с Родни Кингом, было просто избиением прохожего бандой хулиганов. Это было противозаконно. Лос-Анджелес — невероятно расистский город, чему очень способствует рост недавно появившейся экономически сильной колонии выходцев из Азии. Некоторые люди, имевшие косвенное отношение к записи моего последнего альбома, высказывали мне свое недовольство тем, что в американских школах учатся японские дети. Мне все время хотелось их спросить: чья это земля? Она что, больше ваша, чем индейская? И почему она больше ваша, чем японская, — только потому, что вы европейского происхождения? Все вы американцы. Неприязнь к японцам появилась просто потому, что они умеют хорошо делать автомобили. Ну, проснитесь! Вы же научили их! Вы пришли туда после Второй мировой войны и сказали: «Парни, вот как нужно жить».