|
«Никто не хотел уступить, — сказал Уотерс. — Оркестровые партии были записаны в Нью-Йорке Бобом Эзрином и Майклом Каменом. И когда запись оказалась у нас, я решил, что это прекрасная аранжировка; но Дэйв посчитал, что она сделана небрежно. Поэтому когда мы с Эзрином уехали записывать вокальные партии, Дэйв потратил неделю, перезаписывая треки. Помню, запись была сделана на 24-дорожечной пленке; мы с Эзрином ожидали, что она будет звучать еще лучше, что Дэйв улучшил ее; мы включили магнитофон, посмотрели друг на друга и… — Роджер изображает зевок. — Поскольку это звучало просто ужасно — неестественно и мертво, — запись потеряла ту страстность, что имелась на оригинале. И возникла настоящая ссора. Самое интересное, что Эзрин полностью был на моей стороне. Однако Дэйв отстаивал свой вариант, и в конце концов мы использовали вступление из старого варианта и первые несколько тактов из нового. Это все, что мы смогли сделать, чтобы не было победителей и побежденных. И, конечно, проиграла группа, потому что тогда стало ясно, что у нас разные взгляды на музыку».
«В какой момент ты понял, что Гилмор перестал чувствовать драматизм в музыке? Или, как объяснил Г илмор, ты просто не захотел сочинять вместе с ним?» Роджер делает паузу. «Мы с Дэйвом никогда не сочиняли вместе. Не помню, чтобы я когда-нибудь сочинял вместе с ним. Иногда он приносил последовательность аккордов или гитарный рифф, и я делал из них песню, например «Wish You Were Here». Мне нравится этот рифф, он фантастический. Но мы никогда не сочиняли вместе. Никогда. И Дэйва никогда не интересовал драматизм. Не интересовал мой жизненный опыт. Он никогда не проявлял никакого интереса к драматизму вообще. Никакого. Совсем никакого». «Я спросил Дэйва: «Может быть, Роджер считал, что группа не должна продолжать работать после его ухода потому, что там не будет альянса Гилмор/Уотерс, а вовсе не потому, что там просто не будет Уотерса?» Он ответил, что не думает, что ты хотел продолжать работать с ним». «Послушай, я прочел твое интервью с ним в «Musician», и что ты хочешь, чтобы я сделал? Чтобы я пристрелил его в ответ?» «Нет, мне интересно понять, какие у группы были разногласия при сочинении музыки; если причина была в нелюбви друг к другу, то совместная работа ее сочинителей потеряла всякий смысл для каждого из них». «Все правильно», — жестко говорит Роджер. «Думаю, я занял беспристрастную позицию. На самом деле, когда я извинился перед тобой за свои насмешки на премьере альбома «Amused To Death», ты сказал: «Нет проблем — каждый хочет кушать». Я подумал: «Черт, этот сарказм для меня или для Дэйва?» «Это было сказано в твой адрес. Почему с таким сарказмом? Потому что ты работаешь на журнал, который хочет продать как можно больше экземпляров. Если я буду сидеть здесь и давать тебе интервью наподобие того, какое дал тебе Дэйв, это будет… Лучше я не буду затрагивать эти вопросы. Я разделяю твою точку зрения, что тем, кто учится музыке, было бы интересно знать, как она возникает. Но если я отвечу на эти вопросы, возникнут новые, и лучше я не буду об этом говорить. Мне интересен драматизм, мне нравится мой новый альбом, я надеюсь отправиться с ним на гастроли. Пусть люди послушают «A Momentary Lapse Of Reason» и то, что делаю я, и старый материал, и если у них появятся вопросы, что ж, пусть делают собственные выводы из услышанного. История распада группы никогда не будет написана, потому что я не собираюсь тратить на это свою жизнь. Она написана другими людьми, которым я этого не разрешал, и это просто куча дерьма. Я не согласен с тем, как меня там изображают, но я знаю, почему меня изображают именно таким. Я доволен собой и своей работой. |
