Поэтому я убиваю самок-королев как кот, запущенный в бак с мышами. Всем рэтчедам подписан смертный приговор. Они, захватив «Ультрон» и начав провокации в городе, перешли черту, чем и собирался воспользоваться Абраксас Смоллвилль, на чем и сыграл, рычагом сдвинув события в нужную себе сторону. Он просил столь малого, а предлагал столь многое, что не видел никаких шансов для отказа.

А теперь два вампира занимаются вырезанием всех этих вредителей, которым отказали в привилегии считаться разумной расой. Я здесь, а Паганини в «Ультроне». Каждому своё.

Мыши не было внизу. Несколько раз я очень высоко подпрыгивал, окидывая взглядом поле бойни, но ничего похожего на её высокую ладную фигурку не видел. Лишь разноцветное окровавленное тряпье на телах разорванных рэтчедов. Не беда, здесь есть еще этаж, а кроме этого, подсобка под самым верхом.

Значит, туда.

На втором этаже были только четыре самки, одетые куда беднее прочих. Они зажавшись в угол, отчаянно и обреченно шипели, выставив перед собой когти и два небольших ножа. Расправившись с ними, я заглянул в подсобку.

Пусто.

…что?

Под хор стонов и писков недобитков быстро спустился вниз. Снаружи раздавались редкие пистолетные выстрелы. Ухнул дробовик. Ага…

Надо бы выйти из здания. Что тут делать? Искать Цирсцею? Бесперспективно. Я далеко не всегда смотрел, как именно угодят мои когти по очередной крысе. Не распознаю.

— Конрад, сволочь! — взвыл слегка подраненный Гарру с погрызенным ухом. Он отстреливался от пятерки рэтчедов-самцов, взбешенно запищавших при виде меня, выскочившего со склада.

— Где коты⁈ — рявкнул я на него, бросаясь в лобовую атаку на стреляющих крысолюдов.

— Где-то тут! — донеслось мне в спину.

Две-три секунды не так уж и мало. Калибры у крысолюдей не могут похвастаться величиной, а они сами меткостью, они даже не подготовленные вояки в черном, а обычные рэтчеды, но тем не менее, пяток пуль я ловлю. Одну даже в руку, которой прикрываю лицо. Свинец противно, но привычно, обжигает кишки и грудь, разрывая плоть.

Затем я разрываю стрелков. Не всех, один мне нужен живым.

— Где Цирсцея⁈ — шиплю в перекошенное крысиное мурло, — Где она?!!

Крысюк извивается и молчит, лишь поскуливает. Видимо, он из её стаи, демонстрирует повышенную преданность. Снова выстрелы.

Еще две пули, на этот раз в спину. Я несу, спасая ценного заложника, тащу его к Гарру, спрятавшемуся за кучей поддонов, поставленных один на другой. Оставляю добычу в крепких лапах ухмыляющегося волка (которому теперь никуда не надо высовываться!), а сам пру вперед, снова на пули. Камень-Кровавик пульсирует на груди, делясь энергией, первые комочки свинца, попавшие в мой организм, уже почти выпали.

Рэтчеды, оставленные в патрулях, стягиваются к нам. Они быстро понимают, что их королевам пришёл конец. Тоскливый писк, бешеный оскал пасти, налитые кровью глаза. Выстрелы.

Королевы злы, жестоки и эгоистичны до такой степени, что могут натурально сожрать провинившегося или попавшегося под горячую лапу. Но без них обычному крысюку не выжить. Не прибиться к другой стае, не узнать, куда ему идти и что делать.

Без королевы стае — смерть. Только новая самка может съесть старую королеву и занять её место. Но если она не готова…

Возможно, они бы убежали, слегка опомнившись, но я им этого уже не дал.