Честное слово, я просто мимо пройти хотел, только пройти мимо. Но когда я действительно шёл мимо, то увидел, что этот конопатый Киселёв стоит на земле на четвереньках, а рядом шестеро лбов, каждый из которых явно старше и сильнее его и они заставляют мальчишку…

Ладно, допустим, провинился он в чём-то, допустим даже, что он мерзавец (как оказалось, это так и есть), ну так побейте его, тем более, что вас шестеро на одного. Но так-то зачем? Это уж совсем не по-человечески получается. Они там на земле кучу собачьих какашек нашли и этого Киселёва заставляли ту кучу всю съесть. Гейдар же (я его по Ленкиному описанию сразу узнал) уже даже мобильник достал свой, приготовился снимать издевательство на видеокамеру. В общем, не прошёл я мимо, не смог пройти.

Наиболее удачным у меня самый последний удар получился, я Гейдара достал. Так он близко ко мне не подходил, но когда меня скрутили уже, решил подойти. Думал, раз меня сразу трое держат, так уже и всё? Ха, ноги-то у меня свободны, я на этих, которые держали меня, повис (ну и что, что рука сломана? больно, пришлось потерпеть), да ногой ему по чавке. Ай, хорошо!

Это я очень здорово попал, если бы не тот мой удар ногой, меня бы там гораздо сильнее измордовали наверняка. А так я синяками отделался, вырванным клоком волос, сломанной правой рукой и выбитым левым верхним клыком. Зуб жалко. Рука-то заживёт, фиг с ней, а вот зуб жалко, он больше не вырастет. Надеюсь, Гейдару я тоже что-то выбил, удар получился хорош, даром что сапог на мне женский был. Во всяком случае, этот гад сразу же в школу убежал, в медпункт, руку себе ко рту прижимая. А по руке-то кровь текла, я заметил.

Ну, а потом началось! Охранники школьные пришли, полицию вызвали. Я думал поначалу, сейчас всех хулиганов в отделение заберут, мне руку починят. Только вот в отделение отчего-то забрали меня, а не их, и руку чинить мою вовсе не собирались. Полицейский враньё Киселёва записал и дал тому расписаться. И тот расписался на полицейской бумаге. Я ему говорю: «Ну и гад же ты, Киселёв!», а тот стоит, молчит, уши красные все, ботинки свои изучает внимательно. Потом полицейский и мне бумагу суёт. «С моих слов записано верно». Расписывайся, говорит. Ага, а чем? Левой рукой я только крестик смогу нарисовать, не более. Так эта морда полицейская написала вместо меня: «Подписывать протокол отказался».

Я всё Ленку ждал, думал, вот-вот придёт, поможет. Но Ленка не пришла, Ленки не было.

Киселёва отпустили, а меня в камеру посадить хотели, как арестанта. Про руку же мою сказали, что доктор только завтра утром придёт, пока так потерпеть придётся. Блин, а больно ведь, да и рука опухла. Правда, бинт мне всё-таки дали, сам, говорят, перевяжешься как-нибудь.

Но прежде чем в камеру вести, мне умыться разрешили, а потом обыскали всего, всё что в карманах было выгребли, ремень из брюк вытащили, часы Ленкины тоже отобрали. А ещё тот полицейский, что обыскивал меня, велел и ботинки снять, их тоже осмотреть хотел. Снял что ж делать-то. Хорошо, сапоги у Ленки не на завязках, а на молнии, одной рукой снимать-надевать можно.

Ну да, я в Ленкиных сапогах гулял по Москве, а чего? Они новые совсем были, она и не носила их ни разу, ей эти сапоги на Новый Год подарили, но с размером промахнулись немного, они ей велики были. Я же брюки поверх сапог опустил и незаметно стало, что они женские, ботинки как ботинки. Но когда я в отделении из этих сапог вылез, то сразу видно стало, что обувь-то это женская, на мужской обуви цветочки розовые обычно не вышивают.