– Тайга велика, всем места хватит, – спокойно говорил Егор Иваныч, когда ему рассказывали о замыслах будущих соперников. – Только ведь все на счастливого… Если бы не Капитон у меня, так и я приехал бы с пустыми руками. Удачлив он…

Все помыслы Егора Иваныча теперь были сосредоточены на свадьбе дочери, с которой он ужасно торопился. Да и как было не торопиться: скоро нужно было опять уезжать надолго в тайгу, и еще неизвестно, вернется домой живой или нет Егора Иваныча начинала давить собственная старость, и он боялся, что любимая дочь Аннушка останется непристроенной. Капитона он знал с детства и знал все его недостатки, но все-таки это был хороший и добрый человек. Конечно, характер у Капитона вспыльчивый и гордый, но только не нужно его раздражать, и добрая, умная жена будет с ним счастлива. Много бессонных ночей провел в тайге Егор Иваныч, обдумывая будущее своей ненаглядной дочери Аннушки, и ничего лучше не мог придумать.

Сама Аннушка как-то плохо понимала, что делается кругом нее. Все случилось так быстро и так неожиданно. Когда девушка оставалась одна, ей делалось страшно без всякой причины. Она боялась, сама не зная чего… Просто страшно, и все тут. Ведь один раз выйти замуж, и назад ничего не воротишь. Капитон ей нравился, и в то же время она боялась его. Впрочем, он так редко бывал в скиту, так что и познакомиться поближе с ним было некогда. Свадьба выходила по старинке, по родительскому наказу. Егор Иваныч замечал, что Аннушка как будто невесела, и сам начинал хмуриться. Раз он даже обратился к Агнии Ефимовне с просьбой:

– Вы ее разговорите, Аннушку… Конечно, девичье дело, всего боится, а отцу и сказать ей не подходит. Вы уж ей объясните…

– Пустяки, все пройдет, – успокаивала старика Агния Ефимовна, улыбаясь и глядя в глаза. – Сокол, а не жених…

Агния Ефимовна вообще приняла самое деятельное участие в готовившейся свадьбе, я под ее руководством справлялось все богатое приданое. Егор Иваныч развернулся и ничего не пожалел для милой дочки. О таком приданом в Сосногорске еще и не слыхивали. Часть приданого готовилась в скиту, а другая в городе. Всего по старинному счету выходило сундуков тридцать, и Аннушка приходила в ужас, что все это она должна износить. Ведь нужно было прожить лет сто для этого… Потом ей было просто совестно: все другие девушки завидовали ей, а между тем она совсем не желала богатства. Кому это нужно? Чтобы люди говорили и завидовали богатой невесте… Аннушке казалось, что она делает что-то нехорошее и со временем должна будет дорого заплатить вот за эту чужую зависть. Вообще, ей было невесело, и она относилась совершенно хладнокровно к хлопотам Агнии Ефимовны.

Потом Аннушка все больше и больше начинала бояться Агнии Ефимовны, особенно когда она так пристально смотрела на нее своими темными глазами, смотрела и улыбалась. И чем ласковее была Агния Ефимовна, тем страшнее делалось Аннушке. Девушка краснела, опускала глаза и не знала, куда ей деваться.

– Счастливая ты, Аннушка, – певуче говорила Агния Ефимовна. – Все-то тебе завидуют… Вон какого сокола получаешь в мужья. Чужие-то бабы глаза на него проглядят…

Яков Трофимыч совсем не узнавал жены, которая сделалась вдруг ласковой, точно сразу отмякла. С своей стороны, он теперь не травил ее Капитоном и даже старался совсем не поминать про него. Раз Агния Ефимовна сама приласкалась к нему, обняла и сказала:

– Покаяться, Яков Трофимыч?

– Покайся, Агнюша…

– Очень мне нравился Капитон-то… И чем больше ты меня ругал, тем больше он мне нравился. Кажется, кожу сняла бы с себя да отдала ему…

– Ну, ну, говори, змея…

– А как он засватал Аннушку…

– Ну, ну?

– Как засватал, так и опостылел…

– Врешь!.