Дружба иная, хотя и не всем везёт на друзей.

Друг придёт к вам на помощь не по зову крови, не по долгу родства, отдавать который всегда мало желающих, а просто потому, что вы попали в беду.

Потому, что друзья ощущают потребность оказаться с вами рядом в трудную минуту. Им не всё равно, что с вами может произойти, ибо друг — это не случайный прохожий, а верный попутчик.

Само собой, Олег далеко не был уверен, что Морган поспешит к нему на подмогу, угоди он в передрягу, но всё же расположился к Генри, испытывая то, что связывает друзей, — родство душ.

Этот англичанин, вернее валлиец, походил на него отношением к жизни и к смерти. Сходство замечалось даже внешне — не лицом, не ростом, не фигурой, а тем, что можно было назвать привычкой к естественности образа.

Сухов терпеть не мог нынешней моды, полагавшей, что мужской костюм требует украшений — всяких бантиков, кружавчиков, ленточек и прочих финтифлюшек.

Морган, как и он сам, носил простой, хотя и изысканный камзольчик без излишеств. Даже модный в данные времена парик не напяливал на голову, предпочитая собственную шевелюру, пусть даже и слегка растрёпанную.

Проявлялась ли в этом мужская составляющая характера, или Генри просто лень было следить за гардеробом и модой?

Всё узнается во благовремении…

— Прошу! — сделал Морган широкий жест, распахивая дверь таверны, и ввёл Олега под её своды.

«Шпага и вертел» особой чистотой не блистала, но и грязь здесь не разводили.

Длинные и тяжёлые монастырские столы стояли в ряд, пол был усыпан резаной соломой, витал дух вина, смолы и жареного мяса. Под потолком стелилась пелена чада и табачного дыма.

Посетителей в таверне хватало, и они поднимали изрядный шум, гогоча, споря на повышенных тонах, дружно клацая огромными кружками с элем или с чем покрепче.

Моргана узнавали, он то и дело раскланивался с местными выпивохами или небрежно кивал, словно расставляя всех по личному ранжиру.

Горилла Том отстал, присаживаясь поближе к дверям, чтобы видеть всех.

Заняв столик в углу, Генри подозвал кабатчика, толстого, румяного человека, и тот мигом расстарался, притащив и мяса, и фруктов, и хлеба, и вина.

Угощение выглядело столь аппетитно, что само напрашивалось на обложку «Книги о вкусной и здоровой пище».

— Уважаю Клода, — проговорил Генри, щедро разливая вино по чаркам, — этот хитрован никогда не разбавляет бургундское водой, в отличие от местных рестораторов. Хотя, надо сказать, у тех в ходу куда более крепкие напитки, хе-хе…

Олег отпил и поднял бровь. Хм, недурно, вовсе недурно…

Морган, внимательно следивший за ним, довольно ухмыльнулся.

— Я же говорил! Только ты закусывай, закусывай, а то здешнее винцо коварно — голова ясная, а ноги не идут!

— Это мы со всем нашим удовольствием!

Бобы с телятиной Сухов умял в охотку.

— На Тортугу я, можно сказать, затем и зашёл, чтобы посетить заведение Клода Латюфа, — проговорил Генри с набитым ртом. — Умеет готовить, каналья! Наверное, у всех лягушатников это в крови: умение крутиться в спальне и на кухне! Ха-ха-ха!

Ну, между первой и второй промежуток небольшой…

— Что думаешь делать? — спросил Морган.

Лицо его раскраснелось, глаза заблестели — вино разносило по жилам отобранную у солнца теплоту и силу земли, впитанную лозой.

— Не знаю, — честно признался Олег и улыбнулся уголком рта: — Можно, конечно, заняться борьбой с пиратством, но это скучно.

— Ещё как! — воскликнул Генри.

— Капёрское свидетельство получить недолго, — рассуждал Сухов, — но выходить в море впятером… — Он пожал плечами.