— Возможно, сейчас ее судьба и не зависит от вас, лорд Сэйр, — сказала она, — но если позволите, я бы посоветовала вам принять в ней участие.

С этими словами она вышла из комнаты, а лорд Сэйр в полном изумлении уставился ей вслед.

Немного погодя он поднялся и налил себе выпить.

Зато здесь толпилось множество народу — всех этих людей Хендерсоны пригласили познакомиться с приезжими.

Некоторые из близких соседей привезли с собой пассажиров с «Коромандела», неожиданно попавших к ним в качестве гостей.

Среди них лорд Сэйр увидел немало знакомых лиц; лорда и леди Сэндфорд не было, зато блистала своим присутствием леди Эллентон.

Плантаторы Малайи были народ веселый, они то и дело разражались громким и сердечным смехом.

Веселья добавил популярный здесь напиток под названием «пунш плантатора».

Главной составной его частью был ром, смешанный с небольшим количеством местного бренди, а также с различными фруктовыми соками, в частности, с ананасовым.

Многие из гостей танцевали в соседней комнате, крупная и очень шумная женщина аккомпанировала танцам на фортепиано.

Время от времени эта женщина принималась петь, остальные подхватывали, и танцы час от часу делались все оживленнее.

Лорд Сэйр вышел на веранду и обнаружил там такую же толпу, из которой то и дело слышались восклицания «Бой!», означавшие требование принести еще спиртного.

Он предположил, что Бертилла удалилась в сад в поисках уединенного местечка: она и на корабле избегала всякого рода сборищ.

Он побродил между клумбами орхидей и деревьями красного жасмина в цвету и в конце концов нашел девушку.

Бертилла стояла и любовалась пейзажем, таким светлым и загадочным в лунном сиянии.

Она была в новом платье, сшитом, как и обещала миссис Хендерсон, в течение суток; лорд Сэйр уже видел Бертиллу в этом наряде за обедом и нашел, что платье очень ей идет.

До сих пор он видел девушку одетой просто и даже бедно. Платье, выбранное миссис Хендерсон, снабжено было даже небольшим, но весьма элегантным турнюром.

С обеих сторон турнюр украшали букетики искусственных розовых розочек, такие же цветы прикреплены были к низко вырезанному корсажу.

Такое платье с восторгом надела бы любая из лондонских светских дебютанток; когда Бертилла вошла в комнату и посмотрела на лорда Сэйра, он понял, что она безмолвно спрашивает, одобрил ли он ее платье.

И вообще он заметил, что со времени их прихода в дом Хендерсонов она постоянно ищет его одобрения ее словам и поступкам.

Нет, она не задавала ему неловких вопросов и не ждала комплиментов, как сделала бы любая другая женщина; она просто поднимала на него свои серые глаза и по выражению его глаз узнавала ответ.

«Она нуждается в руководстве», — чуть ли не сто раз повторял себе лорд Сэйр.

Однако столь же часто он говорил себе, что было бы ошибкой слишком решительно вмешиваться в будущее Бертиллы: ведь он не властен предложить ей вместо жизни у тетки в Сараваке иной вариант.

И тем не менее он невольно задумывался, каким образом Бертилла могла бы зарабатывать себе на жизнь в Сингапуре.

Но ничего не мог придумать, а привлекать к этому миссис Хендерсон не хотел.

Тейдон безошибочно догадывался, что милая дама намерена сыграть в данном случае роль свахи, и это его раздражало: с какой стати, стоит ему подольше поговорить с женщиной, как уже кто-то непременно ожидает звона свадебных колоколов.

Но не думать о Бертилле и ее проблемах он не мог; лорд Сэйр замечал, что в счастливой, простосердечной атмосфере дома Хендерсонов девушка начинает расцветать, как цветок в саду.

Он пристально наблюдал за тем, как разгораются ясным светом ее глаза, веселеет улыбка, исчезает прежняя неуверенность в себе.