|
250 ДЖОНУ ФОРСТЕРУ Бродстэрс ...Да, кстати, в пятисотый раз перечитывая замечательнейшую "Историю французской революции", я заметил, что Карлейль, который знает все, не знает, что такое Мумбо-Юмбо *. Это вовсе не идол. Это тайна, свято хранимая мужчинами некоторых африканских племен и касающаяся наказания их жен. Мумбо-Юмбо выходит в ужасном облике из леса, или болота, или реки и бьет палкой женщину, которая была строптива, бранилась или домашней сварой нарушила общественное спокойствие. Карлейль, видимо, считает его обычным фетишем, но это совсем другое. Он - переодетый мужчина, и все, что с ним связано, является своего рода франкмасонской тайной, известной только мужчинам... Вчера я дочитал "Алую букву" *. После первой великолепной сцены она все больше разочаровывает. Психологическая сторона, по-моему, чересчур раздута и фальшива. То, как герои после стольких лет встречаются и решают бежать вместе, - очень плохо сделано. Как и мистер Чиллингуорс. Девочка ни с чем не сообразна. И мистер Димсдейл никак уж не мог быть ее отцом... Одна трудная просьба: вот если бы Вы приехали сюда прочесть лекцию о воздержании уже иного рода! Представьте себе, позавчера таможенники обнаружили на здешних рифах множество бочонков с коньяком. Разумеется, никто о них ничего не знает. Их собирались вытащить во время следующего отлива, когда вода только чуть прикрывала бы их, но так как отлив был особенно низок, верх бочонков обнажился, таможенники разглядели их в свои подзорные трубы и конфисковали коньяк. Не сомневаюсь, что тут всегда занимаются подобными делами. И разумеется, Б. пальцем бы до этого коньяка не дотронулся. О, еще бы! Разумеется, нет... 251 УИЛСУ Бродстэрс, пятница утром, 11 июля 1851 г. Дорогой Уилс! Я слег из-за жестокой простуды и ломоты во всем теле. Вместо всех гранок я получил только эту часть, которую и посылаю. Утренняя почта еще не приходила. Очевидно, она доставит остальное. Желательно, чтобы Ханней * не подражал Карлейлю. Пожалуйста, выкиньте из его статьи бесконечные тире и, бога ради, не оставляйте тех мест, где говорится о вере этого человека в себя - на что он не имеет никакого основания и что по аналогии дало бы возможность оправдать все, что угодно. Янки, мне думается, вовсе не означает "американский", а относится к уроженцам Новой Англии. "Во имя пророка Смита" * будет лучшим заглавием. 252 МИССИС РИЧАРД УОТСОН Бродстэрс, Кент, 11 июля 1851 г Дорогая миссис Уотсон! Я так отчаянно зол на Вас за Вашу коротенькую извинительную записку и за то, что Вы делаете вид, будто верите, что я при каких бы то ни было обстоятельствах могу без интереса отнестись к чему-либо написанному Вами, что почти решил обрушить на Вас по-настоящему пространное письмо. Не будь я самым мягкосердечным человеком на свете, я бы так и сделал. Бедный наш Ходдимэнд! Я так часто о нем думаю. Старческий недуг такого рода столь ужасен и жалок, что у меня нет сил выразить мое сочувствие и скорбь. В Абботсфорде я видел одежду, которую незадолго до смерти носил Скотт. Она хранится под препротивным стеклянным колпаком. Была там и старая белая шляпа, погнутая, покоробленная; так и видишь, как она помялась от судорожного подергивания трясущейся тяжелой головы ее владельца. Шляпа эта показалась мне такой яркой иллюстрацией к трогательному рассказу Локхарта о том, как Скотт пытался писать, опускал перо и плакал, - что с той поры в моем сознании она запечатлелась как символ иссякших сил и слабости ума. И мне представляется, как Холдимэнд в такой же вот шляпе растерянно бродит по этим прекрасным местам, и, вспоминая чудесное время, которое мы провели с ним там, вспоминая его доброту и чистосердечие, я думаю о том сне, в котором мы живем, пока мне на миг не начинает казаться, что это самый печальный сон, который когда-либо мог присниться. |
