Хорошая мечта всегда встречает препятствия, хотя бы в образе москвичей, которые хотели сделать из меня дежурное блюдо.

Жаль, что собственные стихи Вы считаете только грехами молодости. Нельзя ханжить, надо продолжать и дальше грешить, ибо без греха невозможна никакая красота. Вы согласны с этим?

Я постараюсь Вас убедить в этом тезисе основательно при встрече. В Москве надеюсь провести февраль, а впрочем, не знаю, как оно будет.

Вас найду обязательно, очень хочу на Вас посмотреть.

Привет.

Пишите. А. Макаренко Киев, Рейтарская, 37 ОТК, мне.

А. А. СВАТКО

6 мая 1937, Москва

Дорогой Сватко!

Спасибо, что вспомнил обо мне, теперь мало кто обо мне вспоминает, не пишет никто, кроме Федоренко да Конисевича, все остальные забыли.

Я тебя очень прошу хоть изредка писать мне, держать в курсе дела, как о Броварах#1, так и о "дзержинцах" - хлопцах и девчатах.

Конисевич мне сам написал о своих успехах, но письмо долгой за мной ходило, я не знаю, получил ли он мой ответ. Если знаешь его адрес, пожалуйста, напиши мне. Если что-нибудь знаешь о судьбе других хлопцев, и их адреса сообщи. Особенно прошу о последних дзержинцах.

Относительно тебя я почему-то уверен. Было очень полезно, что ты побродил по Союзу и кое-чего хлебнул. Это всегда помогает человеку, но не все вовремя умеют выбраться на берег.

Меня очень интересуют твои литературные дела. Жаль, что у тебя лучше выходит по-украински и я мало чем могу тебе помочь. Во всяком случае, если можно, пришли что есть последнего из стихов.

Напиши, как думаешь о своей дальнейшей судьбе. Мое глубокое убеждение, что тебе нужно обязательно идти в вуз. Без высшего образования писателем хорошим быть нельзя. Только не поступай на литфак, там засушивают в форме, а нужна жизнь. Очень хорошо и важно, если писатель знает и какую-нибудь другую работу, кроме порчи бумаги. Самые лучшие писатели выходили из военных и докторов. Ты об этом подумай.

И еще одно: рано не женись, а то от таланта останутся рожки да ножки.

В Броварах старайся держаться до вуза, кажется, для тебя это и не трудно.

Очень тебя прошу, обрати там внимание на мальчика Антонова и напиши мне, как он себя ведет и будет ли из него толк.

Я сейчас заканчиваю книгу для родителей и начал большой роман "Человек".

Еще раз прошу тебя писать.

А. Макаренко

Н. В. ПЕТРОВУ

17 июля 1937,

Высшая Дубечня

Милый наш и знаменитый Николай Васильевич!

Прямо в глаза скажу: наш летний план лопнул. Никаких наслаждений в Дубечне нет, кроме сознания, что ты выехал на дачу и не пожалел для этой авантюры столько-то сот рублей. Мы с Галей и прочим семейством будем отсюда удирать в конце июня или в начале июля. Может быть, твое общество и скрасило бы тоску, но согласись, что ожидать тебя до такого времени, да еще с опасностью тосковать потом вместе с тобой, не стоит.

Заедает продовольственный вопрос. Село в трех километрах от базара, а на базаре тоже того купишь, а того и не купишь. Ходим и выпрашиваем у колхозников, но они неохотно снабжают.

Лес далековато, речка прямо далеко, пока до нее доберешься, не узнаешь собственного характера. блохи, мошки, жара, духота, теснота, отсутствие газет, вечерняя темнота, одним словом, как мы будем рады, когда в Москве прижмем тебя к сердцу и выпьем в хорошей обстановке рюмку коньяку!

Нет, я не создан для дачных наслаждений...

Сообщаю тебе обо всех этих неприятностях, просим не падать духом. Если ты останешься в Москве, напиши об этом, тем приятнее будет для нас туда возвращаться.

Одним словом, в конце июня встретимся.