— Что, очень плохо? — так ничего от нас и не дождавшись, спросил Саня.

— Бесподобно, Санечка! — всплеснула, наконец, руками Катька. — Я горжусь знакомством с тобой!

— Да ну, пустяки это... — махнул рукой Саня. — Если честно, я считаю свое стихоплетство баловством, гимнастикой для ума...

— Ничего себе гимнастика, — пробормотал я. — С элементами силовой акробатики...

— Так тебе понравились стихи? — напрямую спросил меня Саня.

— Не то слово... Это ж обо мне! — озвучил я свои мысли.

— В каком смысле? — вновь задал свой излюбленный вопрос Саня. Зато по Катькиному выражению лица я увидел, что она вспомнила наш недавний разговор и все поняла.

— В том самом! — хлопнул я Саню по плечу. — Так ты, значит, тоже?

— Что тоже? — Саня «прикинулся шлангом», но я-то видел, что он меня прекрасно понял.

— Тоже болел звездами... — все же ответил я на его вопрос.

— Еще как, — признался Саня. — Я даже в летное поступал.

— Поступал?! — ахнул я. — И что?

— По зрению не прошел, — вздохнул Саня. — Правый глаз — ноль-девять, левый — ноль-восемь. Для жизни — нормально, для неба — табу!

— А операция... — начал я, но Саня как-то вдруг злобно даже зыркнул на меня.

— Мама нас с сестренкой одна растила, — мягко пояснил он, как бы извиняясь за свой взгляд. — Учительницей работала. — Дальше он объяснять не стал, и так все было понятно. Сколько получает учительница — и сколько стоит операция!

— Ты хоть поступал... — опустил я голову. — А я помечтал-помечтал — и все на этом!

— Зато там ты летаешь! — сказал Саня с плохо скрытой завистью.

— Мне от этого не легче! — «успокоил» я его.

— Нам надо будет обязательно расспросить того Максима обо всем! — загорелся вдруг Саня. — Ведь он столько может нам порассказать! Этого ни в одной книжке не прочитаешь!

— Рассказать-то он может, — опустила Катька Саню с небес на землю. — Захочет ли?

— Между прочим, — посмотрел я на часы, — прошло уже почти сорок минут!

Не сговариваясь, мы как дети рванули в Санину комнату.

20

Саня пулей влетел во Всемирную Сеть (модем у него был приличный, как и все остальное «железо», впрочем). Выпрыгнул из-за стола словно чертик из табакерки, уступая место Катюхе. Та же, напротив, подошла неспеша, медленно опустилась на стул, одернула юбку, поправила зачем-то прическу...

Саня аж застонал. Я тоже начал нервно подпрыгивать на месте (почти как Геша).

— Ну, ну, ну!!! — не выдержал Саня.

— Что с тобой, Санечка? — жеманно обернулась к нему Катька. Увидев мои мелкие, но частые прыжки, она озабоченно обратилась и ко мне тоже: — Максим, ты что, в туалет хочешь? Так сходи, мы подождем! Правда, Санечка?

Бедный Саня мелко затрясся. А я разозлился.

— Издеваешься?! Терпенье наше испытываешь?! Это же... да это вообще! — не нашел я нужных слов.

— Это просто некрасиво! — выпалил Саня и сам испугался своих слов: — Прости, конечно, за грубость...

Катька вдруг весело заржала, запрокинув голову и тряся своими волосьями.

— Ах, тебе смешно?! — вспыхнул я уже на самом полном серьезе.

— Конечно... гы-гы.