До угольного разреза доехали быстро, заночевали там. Нормально… все вроде фунциклирует, англичане шуршат, индейцы бдят, порядок присутствует. Все же правильно мы на совете решили насчет передачи охраны старшим нуму. Они ведь на лицо ужасные, добрые внутри и дисциплину неплохо понимают. А язык межнационального общения чем-то напоминает русский с диким нуму-английским акцентом. Раз в три дня приезжает из форта нашего учитель, раз в неделю — врач… курорт у них, англичан. Если не считать нормы выработки центнер в день на рыло. Ну, попарились в бане, отдохнули перед дальней дорожкой — и ломанулись в тайгу.

Почему — в тайгу? Да потому что принципиального отличия от нашей сибирской нет. Те же хвойные, то же зверье. Правда, вместо стланика чапараль, а вместо кедрача — секвойи, но я уж как-нибудь переживу.

Шли нагло, с песнями. Выучил своих «Бодайбинке». Незабываемое зрелище — сидят нуму, кто не в охранении и не на охоте, у костра, воют на луну:

— А наутро быстрые олени,

— Унесли тебя, подруга, вдаль.

— Уходила ты тогда по Ле-ене.

— Уносила радость и печаль!

Благо русский уже неплохо знают и понимают. Кстати, песня на благодатную почву упала — хотели оленей одомашнить. Отсоветовал. Ездил я на этом недоразумении, ну его на фиг. Лошадь лучше. Олень вкуснее.

С индейцами местными проблем особых не было — наша слава разнеслась достаточно далеко. Да и коллектив подобрался — те еще морды. Хорошо, что зеркал в наличии нет… на себя в лужу как-то утром глянул — и страшно стало от напрочь отмороженной бородатой хари. Остальные не лучше, разве что нуму без бород. Зато с прическами.

Были и трудности, факт. Особенно с шурфами. Индейца заставить работать — сложно. Ну не понимает он, зачем рыть яму в земле, если это не ловушка и не землянка! Но ничего, обосновал тем, что настоящий казак должен пять раз в году вырыть яму метр на полтора на два, спуститься в нее и обратиться к духам земли с просьбой о покровительстве. Причем помощь ближнего только приветствуется… начал первым, ох, как я люблю земляные работы, потом из ямы про «Славное море, священный Байкал» поорал. Сработало. Курбаши с Котом тоже попали под раздачу, рыли, смеясь сквозь слезы, молитвы их были исполнены экспрессии и оптимизма: когда из ямы донеслось «Идет бычок качается, вздыхает на ходу», чудом не свалился с лошади.

Дошли до Американ-ривер. Душевная речушка, рыбы в ней много, лес хороший. Поднялись к месту, которое коллеги крестиком обозначили (ага, на три лаптя правее солнышка. Карту-то вручную рисовали, масштаб точно соблюсти сложно) и на второй день нашли, что заказывали. Явно не пирит, кислота не берет.

Намыли немного — и нарисовались оппоненты, человек тридцать, все из себя в боевом, начали колотить корявые понты, дескать, это наша корова и мы ее доим, уходите отсюда, пра-ативные. И ружбайками кремневыми, числом аж пять, нам в морды тычут. На нуму вождь их, Брачующийся Бык Оленя его имя перевел приблизительно как Туча-на-Горе, не говорил, пришлось общаться через переводчика, примерно так:

— Хитрый Лось, он говорит, что мы находимся на земле его племени и требует уйти.

— А ху-ху не хо-хо? Нет, этого переводить не надо. Скажи, что мы — могучи и непобедимы, если он хочет битвы — он ее получит.