Он легко переступил с ноги на ногу, и лицо его появилось из тени. Росс видел в нем себя, словно в зеркале: сходство было еще сильнее, чем в прошлый раз. Конечно, и сам он теперь стал старше, так что их возрасты, наверное, сблизились. Но не только поэтому. Видимо, образ жизни Рыцаря Слова играл здесь не последнюю роль.

Овэйн Глиндуэвр начал медленно двигаться вдоль русла ручья, удаляясь от Джона. Потом остановился, дернул удочку. Росс отвернулся, а, когда повернулся вновь, рыбака на месте не было.

Росс терпеливо ожидал. В долине было темно и холодно, но он все равно чувствовал себя спокойно. Долина словно окутывала его, приветствуя. Он ощущал мир. Во время его последнего визита все было иначе. Тогда он приехал, чтобы отказаться от службы Рыцарем Слова. Тогда в долине ощущалось нечто враждебное, даже угрожающее, и это напугало его. Госпожа вообще не появилась, и он уехал восвояси, преисполненный разочарования. Просто потратил время зря. И в итоге едва не погиб.

На фоне водопада вдруг засверкали огни, яркие, подвижные. Сотни их появились одновременно, будто маленькие светлячки, перелетающие с места на место. При виде их он улыбнулся: это феи появились перед ним, наполнив водопад своим светом. Число фей все росло, и Росс подумал: вряд ли когда-нибудь еще удастся увидеть такое чудо.

Потом его тихо окликнули по имени.

— Джон Росс.

Он сразу узнал голос, как узнал и танцующих в водопаде фей.

— Джон Росс, я здесь.

Она стояла там, где исчез Овэйн Глиндуэвр, балансируя на водной глади. И была такой же юной, прекрасной и эфемерной, как прежде. Почти нездешней. Она протянула к нему руку, и свет задвигался вместе с ней, обволакивая ее серебром, струясь яркими потоками. Ее движения были легкими, плавными: фигура из теней и лунного света.

— Мой храбрый Рыцарь-защитник, — прошептала она, приблизившись к нему. — Ты так отлично справляешься со службой. Ты напоминаешь своего предка не только лицом. В твоих жилах течет его кровь, и его сердце бьется в твоей груди. Шестьсот лет прошло с тех пор, но в тебе возродилось все то, что было лучшего в нем.

Он задрожал от ее близости. Он не мог ответить, молча ждал, когда она заговорит снова.

— Джон Росс, — прошептала она в шелковистой темноте, искрясь светом. — Храбрый Рыцарь, твоя служба почти завершена. Еще одну услугу ты должен оказать мне, и потом я отпущу тебя на свободу.

Он не мог поверить тому, что слышит. Этих слов он ждал двадцать пять лет.

Сейчас ему уже пятьдесят три, и половину этого срока он пробыл Рыцарем Слова. Десять лет назад он умолял отпустить его. А теперь она сама предлагает свободу, хотя он и не просит об этом. Он был ошарашен.

— Ты должен вернуться и дождаться появления цыганского морфа, — сказала Госпожа. — Он появится, как это и было в твоем сне. Как было предсказано. Когда это случится, будь наготове. В течение всего времени его жизни ты должен защищать его от Пустоты. Защищать любой ценой. Он чрезвычайно важен для меня, так что сохрани его. Когда он в последний раз изменится, твоя служба Слову подойдет к концу. Тогда можешь ступать домой.

Он едва понимал ее слова. Голос не слушался его, когда он пытался заговорить.

— Дай мне руку, — велела она.

Не успев ничего подумать, он упал перед ней на колени, поднимая руку и касаясь ее. Все, чем она была, все, что являлось Словом, наполнило его силой и решимостью. Он почувствовал в руке какой-то предмет, а потом увидел: это была тончайшая сеть.

— Ты сможешь использовать это, чтобы завладеть созданием, которое ищешь. Когда оно появится и начнет обретать форму, набрось на него сеть. И тогда цыганский морф будет твоим — и ты сможешь заботиться о нем, защищать, пасти, словно новорожденного ягненка.