|
Здесь, прямо обозначим, мы вступаем в область догадок и версий, доказать которые пока нельзя. Но все же, предположим, что Игорь происходил их рода тех «королей Северной Руси», которые еще в VIII веке обосновались в Ладоге, а к середине IX – в «Рюриковом городище» (скорее всего, оно тогда называлось Хольмгард). Брак между юношей из этого рода и девушкой Олегова рода был не просто логичен – он открывал огромные перспективы и приобрел колоссальное историческое значение, объединив в руках одной семьи северную и южную часть великого пути «из варяг в греки». Фактически такой брак создал бы державу, ту Русь от Балтийского моря до Черного, которая в дальнейшем росла и крепла.
Можно ли в Северной Руси найти следы такой династии? Можно. Есть сага под названием «Сага о Стюрлауге Трудолюбивом». В целом виде она была создана (как и другие) в позднем средневековье, но действие ее относят к началу – середине IX века. В ходе разных приключений герои попадают «в Гарды» (то есть на Русь), где правит конунг Ингвар, имеющий дочь на выданьи – Ингибьёрг. Исследователи высказывают мнения, что в образе этого персонажа отразилась память о «нашем» Игоре, первоначально жившем в Ладоге. Но между сюжетами саги и летописной «Игоревой легенды» нет никакого сходства. Зато есть несомненные следы пребывания скандинавов в Ладоге начиная со второй половины VIII века, а на Рюриковом городище – с середины IX в. Так почему бы не предположить, что имя Ингвар было династическим для будущих «Рюриковичей» и в начале IX века на севере Руси жил другой Ингвар, предок нашего? Первоначально династия обосновалась в Ладоге, а позже переместилась в Хольмгард, совершив именно тот путь, который позднейшая легенда приписала Рюрику. (Вообще в «сагах о древних временах» довольно много известий о скандинавских конунгах, правивших на Руси в период «до Рюрика».) Если мы предположим, что родней Олегу Вещему был не Игорь, а Ольга, то логика событий особо не поменяется. Ни один из этой пары не был «местным», оба супруга прибыли в Киев откуда-то с севера: он – из Ладоги\Хольмгарда, она из Пскова; оба принадлежали к знатным варяжским семьям, держателям ключевых точек на пути из варяг в греки. Зато если мы примем, что в этой паре права на Киев принадлежали не мужу, а жене, это объяснит еще несколько удивительных вещей. Первое: как молодая женщина с маленьким ребенком, принадлежащая фактически к первому поколению правящей династии, сумела удержаться у власти? После смерти Игоря претенденты на трон нашлись бы. Писатели обычно приписывают желание захватить престол воеводе Свенельду, но я думаю, клевещут: он ведь не мог сказать о себе «я рода княжа», а значит, притязания его были бы нелегитимны. И он знал это гораздо лучше, чем позднейшие комментаторы. Но ведь у Игоря имелось как минимум двое племянников-мужчин, Акун и Игорь (носитель того же династического имени)! Предъяви они свои притязания – Ольге пришлось бы сражаться с древлянами и с ними одновременно. Но они не упомянуты ни в связи с какой-то борьбой, ни даже с местью за Игоря. Так может быть, им в Киеве было особо нечего ловить, потому что наследственные права принадлежали вовсе не их роду? Второе: при заключении договора с греками в 944 году от Ольги был отдельный посол (и от Святослава тоже). В. Н.Татищев в примечаниях к своей «Истории» это комментирует так:
«В договоре же с греками в 945-м написаны послы княгини Предславы, а оная не иначе, думаю, как жена Святослава, ибо ему тогда было 25 лет. Тут же написаны после Игоря Володислав и Улеб князи и Улебова жена, от которых по тогдашнему обычаю от детей и жен особые были послы (курсив мой – Е.Д.)».
Вот еще один пример «синдрома Мюнхгаузена». Где другие случаи, чтобы от жен и детей были особые послы? О послах от жены и детей Олега Вещего при заключении его договора с греками, увы, не указано – иначе мы хотя бы что-то о них знали. |
