— И куда пропала? — не унимался он.

— Любопытство сгубило и кошку!

— Я не кошка, а маг!

— Умолкни! — взмолилась я, а огневик резким движением вдруг задвинул меня за свою спину.

Все-таки реакция у него была отменная, потому как дверка бани распахнулась, и из нее вылетел поток горячего воздуха. Райт ответил сгустком огня, и силы двух стихий столкнулись. Последовал взрыв, и дверь баньки слетела с петель, а вокруг разлетелись комья земли.

— Не отдам! — из бани с диким воем выбежала растрепанная молодая женщина, держащая на руках тело девочки.

В глазах Ладова промелькнуло какое-то неопределенное выражение, а я прокричала:

— Ита, постойте! — и бросилась следом.

Призвав на помощь силу воздуха и мощь земли, я попросила их задержать женщину. Воздушные вихри преградили ей дорогу, а корни, вылезшие из почвы, опутали босые женские ноги.

Ита начала плести «защиту», но ведьмой она была неученой, поэтому сладить со мной не сумела. Села наземь и разрыдалась, зарывшись лицом в волосы мертвой дочери.

Я вновь призвала воздух — подул ветер, разгоняя вполне ощутимый запах тлена, и подошла ближе.

— Ита, — тихо позвала я убитую горем мать, — отпустите вашу девочку за Грани, позвольте ее душе переродиться!

— Не могу-у-у — надрывно проговорила она.

— Ита, это уже не ваша дочь, — сделала шаг еще ближе. — Зачем вы потревожили тело? Вы же видели, что оно теперь из себя представляет и на что способно?

Женщина снова всхлипнула, а я присела рядом и со значением приподняла маленькую ручку с отросшими темными когтями, покрытыми засохшей кровью.

— Это была всего лишь собака! — яростно поведала Ита.

— Сегодня — собака, завтра — ваш супруг или вы сами, а после и другие жители деревни, включая детей… пусть и чужих…

— Ну и пусть! — в глазах женщины промелькнуло ожесточение.

— Вы хотите, чтобы в деревне остались только мертвые? — задала я очередной вопрос. — Вам хочется, чтобы от «Коробочек» остался только пепел?

— Я хочу, чтобы моя девочка ожила!

— Она и оживет, только не в этом теле, — терпеливо молвила я. — Дайте малышке шанс и не топите ее душу в своих слезах, не напоминайте маленькой ведьме о смерти.

Ита закрыла глаза, по ее щекам текли слезы. Так продолжалось несколько минут, мы с Райтом молчали, ожидая ее решения.

Вот женщина кивнула, и я поспешно принялась разжимать ее руки, а огневик принял маленькое тело. Перенес его чуть в сторону и щелкнул над ним пальцами. С них соскочила искра и занялась ярким огнем.

Отчаянный крик матери, хмурый взор резко отвернувшегося мага, и моя тихая уверенность в том, что все сделано верно!

Я обнимала горько плачущую женщину, шептала ей слова утешения, а потом ощутила биение новой жизни. Встрепенулась и, глядя на догорающий костер, улыбнулась:

— Теперь душа вашей дочки обрела покой, а вам следует позаботиться о себе и о той малышке, что живет внутри вас.

— Что? — Ита на мгновение перестала рыдать, и я приложила ее руку к животу, произнося:

— Почувствуйте это сами…

Женщина недоверчиво моргнула и снова разревелась, теперь уже от счастья, а ветер уносил с собой остывающий пепел.

На обратном пути мы с Ладовым не разговаривали. Огневик не язвил и казался непривычно тихим и глубоко задумчивым.

На подходе он горько выдал:

— А у нас никто не умеет чувствовать биение новой жизни в самом начале ее зарождения.

Я промолчала, не ведая, что ему на это ответить.