Ситана оглянулась: таким мрачным, она, кажется, не видела отца еще никогда.

— Приказ Тиларина, — он только заглянул и сразу же вышел.

Перетягивая на ходу волосы кожаным шнурком, Ситана поспешила следом.

В противоположность отцу, который шагал, не оглядываясь, Глим оборачивался к Ситане чуть не на каждом повороте и вообще сиял, как начищенный медный котел. Вскоре, однако, ей стало и не до отца, и не до Глима.

Центральная галерея буквально гудела от множества приглушенных голосов. И сама она, и прилегающие к ней галереи поменьше были запружены любопытными. Не сумевшие попасть в Королевский зал, они толпились по обе стороны — взволнованные, в лучших своих одеждах. К распахнутым дверям Королевского зала вел лишь узкий проход. Да и тот оставался исключительно благодаря усилиям личной охраны короля Морхина.

Первым к дверям проследовал отец, за ним Глим — и уже за ними Ситана.

— Сюда, сюда, — зашептал рыжий.

Хорошо, что он это сказал, а то она так и пошла бы за отцом.

Едва они с Глимом заняли место в строю хирдманов, распахнулись двери, ведущие в королевские покои.

— Его величество…

По мере того, как перечисляли имена и титулы королевской семьи, Ситана чувствовала, как у нее начинает пересыхать в горле. Попыталась сглотнуть, но не получилось. Потом начала бить дрожь. Незаметно сжала пальцы на рукояти кинжала, но не помогло. В конце концов, начали дрожать коленки.

— …Повелитель Крылатых Владык, король эльфов Тиларин Риваэль из рода Лиоран!

Дрожь прекратилась сразу, но теперь Ситана не могла вздохнуть. Тиларин подошел к первому из строя хирдманов, потом к следующему. Он говорил каждому что-то ободряющее, шутил и одному за другим вешал на шею золотую звезду. Ближе, еще ближе…

— Дара Ситана…

Он говорил что-то еще, но Ситана поняла только свое имя. Тиларин был совсем рядом, живой и улыбающийся, и она сразу вспомнила ту ночь, когда, спасаясь от каменного призрака обняла его за шею… Гнома невольно вздрогнула, когда наяву его руки легко коснулись ее волос, и послушно наклонила голову, а когда подняла, увидела его глаза — желтые и с вертикальным зрачками.

Не отрывая взгляда, Тиларин подал какой-то знак, и к ним приблизился Нарви. Собравшиеся ахнули. Опомнившись, Ситана заглянула в раскрытую перед ней коробочку…

— Скоро праздник. И я приглашаю вас, дара Ситана, на королевский бал. Примите эти украшения как знак моего восхищения вашей доблестью и красотой. Вы придёте?

Нет, все это было на самом деле: и коробочка с изумрудами, и принцесса Ликена, почти свернувшая шею, силясь их разглядеть, и Тиларин…

— Да, — Ситана улыбнулась и мысленно показала Ликене язык.

* * *

Ситана почти не удивилась, обнаружив у себя в спальне принцессу.

— Покажи! — сидевшая напротив зеркала принцесса лениво протянула руку.

Злости, как в прошлый раз, после того званого обеда, у Ситаны не было: она все еще помнила улыбающегося Тиларина, мысленно слышала его голос; поэтому просто покачала головой.

— Ты отказываешь своей королеве?

— Королеве? — переспросила Ситана.

— Ну, конечно же, дурочка. Я буду королевой, а ты… ах, мужчины, они такие… — Ликена закатила глаза. — У них тоже есть свои слабости. Просто умные жены делают вид, будто ничего не замечают. Давай, показывай! — уже с раздражением в голосе добавила принцесса.

— Нет!

Ликена покраснела от злости, но словно передумав, вдруг рассмеялась:

— Обожаю своих подданных, просто обожаю. А они такие неблагодарные. Вот хотела помочь: какое-нибудь мое старое платьице наверняка подошло бы к тем побрякушкам, которые подарил тебе мой дорогой Тиларин…

«А ведь я могла стать ее фрейлиной», — глядя, как принцесса достает из корсета кружевной платочек и промокает невидимую слезу, с отвращением подумала Ситана.