Вооот. А те, что сомнения высказывают — то Барговы посланцы, вселившиеся в тела добрых людей, что бы смущать народ и от господаря, да милости Привы их сворачивать. Вот.

А от напасти этой как лечить они знали — притопить в водице надобно, дух злой и выйдет…, вместе с жизнью, ну а что поделаешь? Злая магия она такая — зло, да горе от неё одно. И не лечить ведь нельзя — грех то, душа человечья в теле ж остаётся, портится там, испарениями духовными всякими, от духов Барговых злых портится она…

Когда утопили два десятка сомневающихся, Баргово влияние было побеждено — более никто в Истине не сомневался. Люди наперебой рассказывали о том, как Прива не раз и не два спускалась к господарю во время его похода против рыцарей. Как в битве его оберегала, как велела город новый строить, чистый от Баргового зла. И велела крестьянам ему помогать.

А раз Прива сама повелела, чего ж тут поделаешь, надобно итить туды и строить…

Армия вернулась в Орхус, туда же велели идти крестьянам, которые пожелают помогать в строительстве.

Воинов вернувшихся с войны встречали крестьяне, женщины и дети Шеди, встречали с радостью и горем — многие не вернулись из этого похода. Шеди вернулись к своим домам, крестьяне и наёмники, обзаведшиеся семьями, вернулись к очагам. Остальные разместились в самом Орхусе.

Но не все.

Сгрузив свою немалую личную добычу в кладовых Орхуса, арийцы вышли за стены и устроились у костра. Они не собирались оставаться там. И в саму крепость, отныне заходили только за тем, что бы забрать часть добычи, для хозяйственных нужд, которых вскоре набралось немало. Их никто не беспокоил вопросами, лишь со стен, наёмники, иногда смотрели удивлённо, да меж собой гадали, почему король с его свитой, в городе не ночуют.

В одну из таких ночёвок на природе, Суб-Зеро оказался там, у костра, в обществе двух Теней и услышал прелюбопытный разговор, заставивший его надолго задуматься о своеобразной «религии» сынов Тара.

Ночь уже опустилась на земли покорённого царства. Горел огонь, шипел жир, падавший на угли — арийцы собирались поужинать телёнком, зажаренным целиком на вертеле.

Все пятеро, молча, смотрели в огонь, усевшись кружком подле костра.

— Нам следует помнить о Таре. — Вдруг сказал король. Арийцы согласно кивнули. Король помолчал и добавил. — Но мы должны гордиться его гибелью, мы должны помнить имена северян, мы позорим Тар, испытывая горе от гибели его.

Арийцы резко выпрямились, аж позвонки хрустнули. В глазах полыхнула смесь разных чувств — удивление, злость, искра ненависти, растерянность. Но они промолчали, ожидая следующих слов. И они были, те слова.

— Тар пал достойно, Тар сражался как Великий воин и пал от рук множества сильных воинов.

Арийцы перестали насквозь прожигать тело короля своими злобными взглядами. Все четверо удивлёно заворчав, стали смотреть в огонь — они никогда не думали так, о своём доме.

— Северяне сожгли Тар. — Продолжал Логан свою странную речь. — Они не понимали, но сделали то, что должно. Дух Тара, ушёл с дымом костров. Тар был стар, его время пришло.

Снова ворчание — им трудно было освоиться с новой мыслью.

— Теперь он ищет новое тело. Но не сможет его найти. Нет сильных стен, нет сильных воинов, стерегущих их. Нет Малого города. Тар не обретёт нового тела, пока мы не дадим ему его.

Арийцы по-прежнему смотрели в костёр, но их лица более не искажала злоба. Они хмурились, в глубокой задумчивости — слова короля, казались странными, но в то же время, верными.

— Нар, станет новым телом Тара, он восстанет в нём, как Ар восстал в стенах Тара!

Арийцы зарычали неуверенно, а потом вдруг разом широко улыбнулись. И подскочив на ноги, отсалютовали своим оружием холодному свету звёзд, огласив ночь, громогласным победным воплем…, Суб непроизвольно вздрогнул и покинул арийский ночлег.