— Господарь Шетрент. — Ответил крестьянин, низко кланяясь.

— Кличка для древесного кота. — Поморщился Логан. — Шерен, его зовут Шерен.

И ариец широким шагом двинулся по улице. Воины расступались, за ними шли арийцы и другие воины — всех обуяло чувство чего-то Великого, чего-то…

Логан свернул, выбил плечом ближайшую дверь и скрылся внутри. Спустя мгновение, оттуда раздался женский вопль. За ним звук рвущейся ткани, оханье, пыхтение и визг.

Люди переглядываться стали. Чувство чего-то Великого, куда-то делось…, пожав плечами, они стали расходиться — пришла пора самого главного события во взятии любого вражеского города. Его тотальное разграбление, насилие и прочие прелести военных походов.

* * *

Город полнился воплями жителей, плачем и пьяными криками захватчиков, до рассвета следующего дня — именно столько Святой господарь отвёл на разграбление. Ворота закрыли, едва последние воины вошли внутрь. Вошла вся армия за исключением тех людей, что остались сторожить лошадей, волов и обозы маленькой армии. Всю ночь эти бедолаги с грустью смотрели на стены Салира, за коими веселились все остальные. Лишь одно скрашивало их вынужденную вахту — им обещали награду малую из общей добычи и возможность участвовать в штурме Сабы.

Впрочем, они не сильно расстроились. Под стрелы не подставились, с воинами рыцарственного правителя не дрались, а деньги, пусть и малые, таки получат. Что не в правилах Тара, но, увы, Логан не мог поступить иначе — боевые кони Арии, если где и остались, так только в самой Арии. Этих оставь без присмотра, разбегутся тут же. К тому же, те люди всё равно крестьяне — их не оскорбит такая награда. Арагон, Марс, другие, получив подобный приказ, были бы возмущены, но подчинились бы. А вот за обещание награды из доли награбленного — могли и за мечи схватиться. Ведь такая награда значит лишь одно — воин слишком слаб, что бы сам добыть военные трофеи. А кто так слаб, что не может добыть их сам? Кому приносят трофеи, которые не продают или не используют сразу же? Жёнам их приносят, да рабам.

В общем, предложение получить долю из военной добычи, не участвуя в сражении, по сути, для сына Тара, означало открытый текст очень грязного оскорбления.

Логан запретил брать рабов в Салире, что вызвало недоумение арийцев и их сдерживаемый гнев. Шеди просто пожали плечами — для них рабы в диковинку. Наёмники предпочитали золото. Конечно, от рабов никто бы ни отказался — всегда продать можно, обналичить, так сказать, но и требовать их получения никто не думал. Крестьяне Сабаса, вовсе бледнели от страха, при мысли, что станут владеть рабами. Сами без году неделя, как обрели какую-никакую свободу, а тут рабы…, сознание крестьян местных, не выдерживало такой мощной мировоззренческой атаки. Они ещё к собственной свободе путём не привыкли, да, честно говоря, и не считали себя таковыми. Крестьяне Орхуса — те привыкли, они долго жили сами по себе.

Большая же часть крестьян, присоединилась к армии в пути. Эти люди, не понимали что такое свобода. В их понимании, они просто сменили одного господаря на другого — Святого, Мудрого, Бесконечно Доброго, но всё же господаря.

Бывший раб, далеко не сразу может стать рабовладельцем.

Утром, у ворот внутреннего замка, повстречались Логан и Радон. Первый вышел из проулка чуть раньше и сейчас стоял перед стенами, с отвращением скривив губы — внутренний замок был настолько плохо выстроен, что не выдержал бы штурма даже толпой пьяных крестьян. Стены низкие, ворота хлипкие, рва нет, бойниц мало, в общем, одно название, а не замок.

Ворота открыты, за ними слышны тихие стоны и плачь — люди Салира, сумевшие спастись. Он запретил их не только брать в рабство, но и намеренно убивать. По поводу случайного убийства, речи, конечно же, ни шло.