Суб только головой недоумённо покачал.

Арийцы поняли не всё из случившегося, но у них появились ответы. Становилась понятнее фраза, которую Логан с тех пор часто повторял «Тар пал, потому что был мал».

Они решили, что Салир, теперь нечто вроде посадов Тара, с небольшим дополнением. В Таре, Свободные могли отдать своих детей в Малый город, это не порицалось, просто о таких случаях помнили всего две боевые песни и обе заставляли арийцев хохотать до слёз. Логан внёс коррективы в древнее почти забытое правило их погибшей родины. Теперь Свободные могли получить награду, если отдавали своих детей на воспитание как сыновей Тара. А тот, кто воспитание Малым городом прошёл, уже никогда не становился прежним.

Дух Тара, дух Славного города, вбивался через плоть и кость, через кровь и боль, вбивался в самую душу и уже навсегда. Свободные Салира, наверняка, отдадут немало детей в учение им, полагая, что получат не только награду, но, однажды, и своих детей, которые вернутся к ним в дома могучими воителями и будут гордостью для своих родителей, будут для них опорой и защитой от будущих невзгод…

Арийцы знали, что на самом деле будет с ними. Эти дети, повзрослев, станут презирать своих родителей, будут стыдиться того, кем они родились и с яростью безумцев, доказывать сынам Тара, что они не хуже, что они, как минимум, равны своим учителям.

Когда Салир поймёт во что превратятся их дети, будет уже слишком поздно.

А они отдадут своих детей — арийцы не сомневались. Селяне, закапывающие своих мертвецов, они слабые, жадные и трусливые, а какими ещё они могут быть? Ведь каждый раз умирая, они подвергаются ужасному унижению — их едят черви, они гниют и души задыхаются от вони. А потом, когда земля съест их плоть, измученные, изуродованные души ищут новые тела. И вместо сильных, рождаются слабые. Мужчины становятся немногим сильнее женщин, а потом и слабее, а потом и вовсе, сами становятся женщинами. Арийцы верили, что так и будет. Отдадут своих детей, в угоду жадности своей и в глупой надежде, что их дети вернутся к ним, став истинно сильны. По глупости своей не смогут они понять, что натворили, что потеряли своих сыновей навсегда. А Тар станет сильнее. Эти дети, может, и будут слабыми, но они будут бешено злыми, ярость будет бушевать в них, как океанские волны бушуют в бухте, во время зимних ураганов.

Король вновь показал свой ум и свою силу.

К воронам Салир! Они возьмут себе рабов в Сабе.

Каково же было их удивление, когда и в Сабе им запретили рабов брать…

— Я не понимаю! — Взревел Радон на одном из переходов, от Салира до Сабы. Словно бык, он, тяжело дыша, накренил голову, рядом, медленно поднялись все остальные арийцы. Король не двинулся с места. Он так же смотрел в огонь походного костра.

За его спиной, в темноте, зловеще блеснули зелёные глаза вампира. Но арийцы были на грани боевого безумия, они уже не видели ничего и никого, только короля, который ни за что ни про что отбирал у них законное право на добычу в военном походе.

— Большой Тар — большая двадцатина. — Проговорил Логан, даже не глянув на своих старых соратников. — Когда юношей много, они много едят.

И всё, больше ни слова не сказал. Арийцы минуты три стояли набычившись. Наконец, Марс зарычал и попытался шагнуть к костру, что бы потребовать ответов более настойчиво, возможно, с мечом в руках. Его остановил Радон.

— Я понял. — Сказал старик, его красные глаза блеснули озорством, но на вопросы товарищей он отвечать не стал, лишь загадочно ухмылялся. Арийцы перестали требовать ответов. Они лишь ежедневно мучились, пытаясь всё понять сами и частенько, со злостью и некоторой долей зависти, поглядывали в сторону Радона.