Когда мы подошли к Оксфорду, шла первая неделя сентября. Хью послал людей проверить, не в осаде ли город. Люди вернулись, сказав, что там нет ни армии императрицы, ни армии королевы, нет и признаков сражения. Хью, сэр Джеральд, я и три рыцаря, которые вели отряды сэра Эспека, стали держать совет, но никто не знал, куда двигаться, пока мне в голову не пришла идея. Епископ Оксфордский присягнул Матильде, и королева не могла передать через него никакого сообщения. Но Мод доверяла горожанам, и я вспомнила, как горожанин предупреждал Мод, что императрица прибыла в крепость Оксфорда.

Это письмо было у меня в кошельке, и на нем я нашла, как зовут этого горожанина и чем он занимается. На совете меня спросили, не очерняю ли я Мод. Возможно, она описала все эти подробности не как тонкую угрозу, а потому, что знала, что я боюсь за Бруно, и хотела приободрить меня надеждами, которыми жила и сама. На это я ничего не ответила, а предложила отправиться самой в Оксфорд и разыскать этого человека. Хью возражал, опасаясь за мою безопасность, но мы позвали одного из людей, которые посылались в разведку, и он заверил нас, что, хотя в крепости Оксфорда усиленный гарнизон, в городе все спокойно. В конце концов договорились, что я поеду в город.

Письменного сообщения Мод не оставила, но имя мое горожанину было сказано (в своей догадке я оказалась права: Мод даром слов не тратила, и место, где искать горожанина, в письме было указано намеренно). У него были для нас новости, и опять хорошие. Брат короля, епископ Винчестерский, подозревался в причастности к восстанию лондонцев. С императрицей он поссорился не только потому, что та не пожаловала имя Булонского Юстасу, но и по делам церкви: императрица много обещала, но ничего не выполнила. Чоэтому, когда Мод опять написала ему письмо с мольбой проявить милосердие к собственному брату и поработать на восстановление его на троне, архиепископ Винчестерский встретился с ней в Гилфорде и согласился снять отлучение от церкви со сторонников короля. При этом он все же не захотел перестать поддерживать Матильду, возможно стыдясь показаться беспринципным. Тем не менее императрица, прослышав о его встрече с Мод и о том, что архиепископ Винчестерский снял со сторонников короля отлучение от церкви, собрала армию и явилась к Винчестеру, чтобы схватить и наказать архиепископа. Он скрылся и призвал на помощь королеву, а крепость Винчестера была атакована армией Матильды.

Все это было достаточно ясно. Мы двинулись походными порядками на юг в сторону Винчестера, выслав головные дозоры, которые должны были предупреждать о любых крупных скоплениях сил, что могли встретиться на нашем пути. Восточнее Андовра люди Хью наткнулись наконец на отряд, давший присягу королеве, – отряд остановился лагерем на ночь. И опять я поскакала вперед, взяв с собой лишь трех моих слуг. В Андовре я встала на квартиру и послала Мервина с письмом к командиру этого отряда. Как и просил Мервин, тот, должно быть, передал письмо дальше, потому что на следующее утро поговорить со мной явился сам Вильям Ипрский. Я испугалась, когда он вошел, так как не сразу распознала его в кольчуге при полном вооружении. Но как только Вильям Ипрский заговорил, то узнала его по голосу.

Оказалось, Вильям Ипрский весьма удивился, что я прибыла на юг с отрядами, и рассмеялся, когда я ответила, что обещала королеве вернуться с людьми, которых удастся собрать. Ипрский заметил, что королева вряд ли ожидала столь буквального выполнения моего обещания. А потом спросил, не желают ли мои отряды присоединиться к его силам. Я ответила что, уверена, Хью будет рад выполнить все, что Ипрский сочтет нужным. Когда он услышал имя Хью, глаза его загорелись.