– А крылатый конь здесь при чем?

    – А при том, что не иначе как архангел на том коне прилетел – конец света трубить.

    – Господь с тобой, Семеновна, конь-то, сама говоришь, черный! Разве ж станет архангел летать на черном коне!

    Семеновна что-то ответила, но я не разобрал, а Дарья сердито на меня зашипела:

    – Понял, что ты натворил? Черный конь – это наверняка твой Баярд, а прошедший сквозь стену мужик – это ты. Кони летают...– Дарья осуждающе покачала головой.– Скажи кому-нибудь – засмеют.

    А что тут смешного? Летают и летают. Я предложил Дарье прокатиться на Баярде прямо сейчас – пусть сама убедится, смешно это или не смешно.

    – Слушай, Вик из созвездия! Либо ты будешь делать то, что я скажу, либо гуляй один! – зашипела она, как гадюка с планеты Иблей, надулась и отвернулась. А что я такого сказал обидного? Всего-навсего предложил на коне прокатиться!

    – Соображать надо: в Москве и обычный конь – чудо, а уж крылатый...

    – Пусть посмотрят.

    – Ой какой дурак!

    Подумаешь, цаца!

    И город ее мне не понравился. Народищу кругом, и все толкаются, и никто не извиняется. Дома – громадные, мрачные, из холодного камня. А потом – эти механические тележки на дорогах! Двигатели у них допотопные – то ли на угле, то ли на нефти. Дымят... Им можно по улице шастать, а моему Баярду, видите ли, нельзя... Люди дышат гадостью, и никто не возмущается.

    Я расстроился сильно, потому что мне стало ясно: на такую планету ни один уважающий себя дракон не прилетит. Дракону нужен чистый воздух. И мне стало жаль Дарью: такой гадостью дышала всю жизнь! Окружающих мне тоже было жалко, но Дарью – больше других, потому что она – моя невеста и я за нее в ответе.

    Решил подарить Дарье цветы. Просто так, чтобы не дулась. Цветы имелись, их всем предлагали, но почему-то многие отказывались. И мне какой-то чудак предложил:

    – Слушай, дорогой, возьми для девушки.

    Я поначалу не взял, а потом решил, что зря: человек ведь от души... И, наверное, обиделся. В общем, я на секундочку оставил Дарью и вернулся. Взял девять роз. Они хоть и не были такими красивыми, как у нас на Парре, но все равно – самые настоящие, живые.

    Вручил Дарье букет по всем правилам паррийского этикета, а она почему-то не обрадовалась. Странная какая-то планета, где девушки не любят цветы.

    – А деньги у тебя откуда?

    – Дэнги я не взял, хотя мне их предлагали. А что, дэнги красивее роз?

    – Боже мой, и за что мне такое наказание?! Да не он тебе, а ты ему должен был отдать деньги!

    Странный обычай – дэнги в обмен на розы. У нас на Парре цветы дарят просто так, не требуя ничего взамен, ну, кроме разве что улыбки. И каждый парриец норовит не просто подарить любимой девушке букет, а буквально осыпать ее цветами!.. Но, как говорит мой Па, в чужой монастырь не лезут со своим уставом. В том смысле, что, сколько планет во Вселенной, столько на них и обычаев, среди которых попадаются совсем странные.

    – А где этих дэнег нарвать можно?

    – Их не рвут, их делают. Из бумаги.

    Так бы сразу и сказала. Бумаги вокруг было сколько угодно, она прямо под ногами шуршала. Однако вскоре выяснилось, что это была совсем не та бумага. Рассерженная Дарья сунула мне в руку засаленную бумажку.