— Это все дело воображения, — упрямо возразил Марсден.

— Если вы не разжуете смысл для среднего читателя — лучше бросайте это дело. Утонченность здесь не пройдет. А если будете ставить свои экзисенсы для ограниченного рынка — наверняка разоритесь.

— Не унывайте, Дуг! — вставила Шари, щелкнув бичом. — Амазонки сейчас популярны.

Да Марсден и не поддавался сомнениям:

— Я сделаю такой Эксцесс, что их до самых печенок проберет! — заявил он, искренне веря сказанному.

Ему доставляло огромное удовольствие показывать Флоре декорации своей постановки. Она охала и ахала во всех нужных местах.

— Я так мечтала узнать что значит быть амазонкой, с тех пор как встретила Шари. Она такая милашка! Как она вышагиваег в своих сапожках! Почти совсем нагая! Даже внутри все переворачивается!..

— Что ж, Флора, вот закончим наш Эксцесс, тогда ты подключишься к аппарату и будешь амазонкой.

— Обязательно! — обрадовалась она. — Замечательный способ усваивать жизненный опыт. Только, надеюсь, ты не будешь слишком жесток со мной. Я этого не люблю.

XIII

ОПАСНОСТИ ПОСТАНОВКИ

Все быстрее и быстрее вел Марсден постановку своего суперэпоса, будущего шедевра экзисенсого искусства — «Амазонки».

Мэгги Карстэрс со своей электроплатиновой шевелюрой прилетела принять участие. Стив Уинкэм не покидал площадки, добродушно пошучивая над всеми участниками съемок. Примчалась и Феникс Поппи — не упустила возможности с небрежностью мастера похлестать бичом по торсам своих противниц. Все работали с большой охотой, и производство шло полным ходом. Шари вписала пару эротических любовных сцен с экзотическими позами. Марсден счел невозможным сыграть эти сцены с самой Шари. И вырезал их совсем. Он чувствовал, что начинает вырабатывать в себе щепетильность истинного продюсера. А коль скоро экзисенсный читатель будет вовлечен в придуманные переживания двух главных героев — его самого и постановки.

Студийный персонал то и дело отрывался от работы, чтобы передохнуть. Питье текло рекой. Веселились вовсю. Беспорядочно мчался безумный темп жизни Лоадена. Не стихали слухи о покинутых городах. По-прежнему не было надежных известий о действиях разведчиков. И все же из земли под Лоаденом продолжал — слабо, но устойчиво — пробиваться Папа-Рад.

Дуглас чувствовал, что скептически настроенный оператор, который когда-то усомнился в его успехе, был в общем не прав. Читатель, подключаясь к экзисенсам, был способен улавливать тонкие различия в характере героев, глубинную сущность мотиваций, понимание затронутых человеческих проблем. Разве этого мало? Конечно, нет!

В самый разгар одного съемочного дня его вызвал Мэсон Уормлей. Дугласу стало не по себе. Уормлей выглядел нездоровым, казалось, он постарел на несколько лет, и был чем-то весьма озабочен.

— Вы можете приехать прямо сейчас, Марсден? Эр ждет.

— Боюсь, что не смогу.

Уормлей медленно поднял свою тяжелую голову. Сейчас он был похож на вылезающего из болота носорога. Весьма озадаченный, он повторил:

— Эр хотел бы видеть вас, Марсден. Мне стоило больших трудов это устроить. Я буду ждать в три часа дня.

И пока Дуглас колебался, Уормлей выключил свой экран. Марсден разозлился — его отчитали, как какого-нибудь школьника.