С чего бы начать,   задумчиво произнес Юн, нарушив затянувшееся молчание,   пожалуй, с того, что наша встреча все таки случайна… Единственное, что я знал, когда пришел в то крыло, это то, что там среди арестантов было несколько пилотов.

  Нет! Не с этого, – Рэд открыл глаза и сел. Если он и отключился – не больше, чем на несколько минут   на блеклом небе по прежнему догорал закат. Какой то пыльный закат. Солнце садилось в дымку, краски смазались. Здесь все было ненастоящим, горящим вполнакала, начиная с охранных систем и не реконструированных пустошей в центре материков и кончая местным светилом.

  Откуда тебя знает капитан АСП Джой Ив?

  За всю жизнь ты так и не научился слушать и не опережать события,   покачал головой Юн и улыбнулся,   может, именно поэтому я выбрал тогда тебя… Джой мой сын.

Рэд думал, что уже не сможет ничему удивиться. Он присвистнул, встал и сверху вниз уставился на собеседника, который остался сидеть, скрестив ноги. Его лицо казалось высеченным из темного дерева. При желании можно было найти кое какое сходство. Но только с теперешним Джоем, повзрослевшим, а не с тем мальчишкой, который заявился на «Монику».

  Он тяжело ранен,   нехотя сказал Рэд,   я даже не знаю, жив ли еще.

Юн кивнул.

  Иначе бы ты не пришел.

  Все это время я думал, что тебя расстреляли! При другом раскладе, может, и пришел бы.

  Мало ли кто что думал,   Юн поднял голову, взглянул на собеседника с грустной полуулыбкой и перестал напоминать изваяние.   Я тоже был уверен, что на окраине галактики тебя расстрелял патруль. Пока как то раз сюда не явился Джой. И не рассказал мне кое что о капитане, с которым работал. Но какой смысл мне было разыскивать тебя, Рэджи.

  Ты же говорил, что знаешь все имена богов, нес какую то чушь про светлые пути, темные энергии, живые планеты и спонтанные тоннели! Что ж ты за все это время не узнал как у меня дела?

Рэд потер висок и пошарил по карманам в поисках завалявшегося в одном из них стикера с обезболивающим.

  Да? Я, правда, такое говорил? – Юн рассмеялся.   Не помню. Но очень самонадеянно с моей стороны. Очень. Ты не представляешь, какое количество эзотерических и религиозных источников мы растеряли, когда удирали с Земли 1 во время Первой звездной. Никакая реконструкция планеты не может воссоздать ее тайные знания, хранившиеся в древних манускриптах и наработки нейропрограммирования, которые широко применялись во время войны. Если бы не это обстоятельство Институт Нетрадиционных исследований сейчас бы правил миром. Но он базируется на жалких осколках метафизики. Мы, вернее наши предки, вывезли только технологии.

  Кто ты, Юн? – спросил Рэд.   Мне казалось, ты полубог.

  Как смело ты оперируешь понятиями, которых не понимаешь,   покачал головой Юн,   кто такой полубог? Тот, кто уговорил раненого идти, не замечая собственную боль? И все?

Рэд не ответил. Он отошел на несколько шагов, скользнул взглядом по джипу и окунулся в прошлое в тщетных попытках вспомнить, что заставило его поверить незнакомцу, возникшему на пороге камеры. Световые эффекты? Странные речи? Рэд был тогда близок к помешательству от отчаяния.

  Эй, Рэд! Ты куда?

Мог ли образ того, тюремного Юна, исказиться болезненно взвинченным воображением до образа настоящего волшебника?

Погруженный в свои мысли он еще раз проделал путь от тюремной камеры до края летного поля, заставил себя не заметить истекавшего кровью Юна, сесть в звездолет…

Здесь надо было остановиться. Как в кабинете у следователя сказать: «Стоп» и остановить запись. Целью эксперимента было выяснить, насколько один человек во время побега подвергся влиянию другого.