Насупленно выслушав краткий ответ, он отложил трубку и взялся за лежавший на коленях «Брен».

    -  Вот сейчас мы увидим, кто говнюк.

    -  Стрелять бесполезно, - предупредил я, всячески пытаясь обойти лимузин. - Машина пуленепробиваемая.

    Тут шофер Барладага выкинул обычный в таких случаях финт - резко затормозил, чтобы «Дром» расквасил передок об его багажник. Но я всегда отличался отличной реакцией, а теперь, при многократно усиленной работе мозга, тем более. Едва вспыхнули тормозные огни, я бросил свою машину в рисковый, но, казалось, точно выверенный вираж. Все же, когда начался сильный крен и правая пара колес стала зависать в воздухе, мне стало не по себе. Доля мучительного мгновения ушла на то, чтобы уточнить поправку на центробежную силу, рассчитать необходимый чуточный поворот руля, а затем я четко выровнял готовую перевернуться машину.

    В результате «Дром» и тяжелый лимузин с диким скрежетом притерлись боками на полном ходу. Все решилось моментально, барладаговский шофер никак не мог тягаться со мной в быстроте и расчете. Я подловил его в точности, как на борцовском ковре, где для броска надо использовать не только свои мышцы, но и усилия рефлекторно сопротивляющегося противника. Сначала налег, будто бы пытаясь столкнуть на обочину, а едва тот вывернул руль в мою сторону, резко дал по тормозам. Когда нас обоих занесло, вдобавок я сумел сделать нечто вроде подсечки, сдав на полкорпуса назад и тюкнув передним бампером по его заднему крылу.

    Все же лимузин каким-то чудом не перевернулся, не слетел в кювет. Только описал тяжеловесный пируэт и встал поперек дороги с заглохшим мотором, а «Дром», истошно визгнув шинами, пронесся, увлекаемый силой инерции, немного дальше, развернувшись задом по ходу движения. Настал черед карманной артиллерии, более удобного момента представиться не могло: обе машины замерли как вкопанные, их разделяло около двадцати шагов. Я вырвал зубами чеку БОМ-5.

    -  Пригнуться, живо! - гаркнул я через плечо Джаге и Янте, просовываясь в окошко наружу.

    Задержка срабатывания запала семь секунд. Две из них бомбочка провела на моей раскрытой ладони, а потом я швырнул ее с таким расчетом, чтобы она закатилась под брюхо лимузина и взорвалась там. Шофер Барладага успел завести мотор, но не стронуть машину с места. А я поспешно скрючился на сиденье в три погибели, опасаясь шального осколка.

    Тупо ухнул взрыв, визгнули осколки, несколько из них шмякнулось в передок «Дрома». Ветровое стекло, по счастью, уцелело. Конечно же, от одной метательной бомбочки лимузин Барладага на воздух не взлетел, но теперь его трансмиссия нуждалась в серьезном ремонте.

    Немедля распахнув дверцу, я выскочил наружу, то же самое проделал Джага. Сидевшие в лимузине предпочли не затевать перестрелку, они остались на своих местах.

    -  Держать на мушке! - скомандовал я Джаге.

    -  Есть! - откликнулся он и остановился шагах в десяти от подбитого лимузина с «Бреном» наперевес.

    Уцелевшая левая фара нашей машины, как по заказу, ослепляла противника. Несомненно, после гибели белого «Рарона» Барладаг позвонил к себе на виллу и вызвал подкрепление, оно могло подоспеть с минуты на минуту. Вот почему никто не выскочил из обездвиженного лимузина. Чтобы добраться до пассажиров бронированного салона, требовался как минимум гранатомет. Или чуток солдатской смекалки.

    Полсекунды ушло на размышление, затем я опрометью метнулся к «Дрому» и раскрыл багажник. Долг платежом красен, а дурные примеры заразительны. Пока я бежал с увесистой канистрой к лимузину, его обитатели словно пребывали в столбняке, а может, благодаря слепящей фаре «Дрома» толком не разглядели, какая участь им уготована.