Когда он спросил в поселении об их шаначи, ему сообщили, что тот несколько дней общался со своими друзьями-шаначи, а вчера отправился с ними вместе к пещере и до сих пор не вернулся.

— Такие важные люди, как вы, должны сидеть и отдыхать и не беспокоиться о шаначи. Они ушли все вместе и явно намеревались принять какое-то важное решение и обсудить что-то серьезное в пещере. На вашем месте я бы не стала им мешать, — посоветовала женщина средних лет в поношенной одежде.

У Торкеля возникло странное ощущение, что в ее униженном тоне было что-то подозрительное. Почему? Возможно, причина Выла в том, что за последнее время ему часто приходилось слышать речь обитателей Сурса и он уже знал, что с подобным колоритным акцентом они говорили только с офицерами Компании.

Должно быть, по этой причине он был необычно жесток по отношению к женщине.

— Немедленно отведите меня к этой пещере, — распорядился он. — Я здесь по делу, связанному с шаначи Сатоком; я прилетел, чтобы встретиться с ним.

— Хорошо, хорошо, сэр; но я слишком стара для того, чтобы отправиться с вами на такую прогулку, поверьте, слишком стара.., но мой сын сможет отвести вас туда, когда погонит своих овец в поля...

— Ладно, пусть он отведет нас, но пусть сделает это сейчас, — оборвал ее Торкель.

Мальчик появился почти в тот же миг — вынырнул из моря белых овечьих спин. Когда Торкель собрался лететь к пещере на вертолете, мальчишка только головой покачал:

— Он зарастет ежевикой, вот увидите. Идемте! Торкеля невероятно раздражал тот факт, что у Рика О'Ши было время расслабиться, отдохнуть, выпить чаю и поболтать с женщиной, в то время как ему, Торкелю Фиске, пришлось тащиться следом за мальчишкой. Примерно в миле от поселения мальчик начал огибать по большой дуге невероятно разросшуюся “чащу”.

— Так где эта пещера, сынок? — спросил Торкель. Он не мог позволить себе тратить время понапрасну, его еще ждала работа.

— Вон там, сэр, но вряд ли вы захотите туда идти. Туда ходят только шаначи.

— Вы что, все с ума посходили? Я уже говорил твоей матери, что у меня дела с шаначи. А теперь рассказывай, как нам пробраться сквозь эти колючки к пещере?

— Конечно, вы правы, сэр, но я не могу этого сделать. Шипастая ежевика — смертельный яд для овец, а у них не хватает мозгов не есть ее. А что хуже того — мне в жизни не выбрать всех колючек из их шерсти.

— Тогда не веди туда овец, сынок. Или эта мысль не приходила тебе в голову?

— Но что мне тогда с ними делать, сэр? Торкель хотел было уже высказать свои соображения на этот счет, но тут услышал шум мотора другого вертолета. Когда тот, покружив над ними, направился в сторону деревни, Торкель бросился туда, чтобы успеть перехватить его.

Запыхавшись, он вернулся в деревню как раз в тот момент, когда вертолет приземлился и пилот выпрыгнул из кабины, за ним следовала величественная фигура вице-президента Мэттью Лузона, за Мэттью — один из его ассистентов, выглядевший несколько бледным, а за ними — какой-то тип, одетый в потрепанную кожу и меха. Когда Торкель приблизился к ним, его ноздри уловили едкий неприятный запах, исходивший от этого последнего.

— Благодарю вас за то, что прилетели, доктор Лузон. Однако опасаюсь, что тут произошла некоторая задержка.

Лузон одарил его понимающей улыбкой:

— О да, конечно, кустарник. Я столкнулся с той же проблемой, когда по ошибке приземлился в Проходе Мак-Ги по дороге к вам. Это мелкая проблема, но решить ее не так-то просто, капитан. Нам нужно заручиться поддержкой здешних жителей: пусть они набросают поверх кустарника камней и досок, чтобы мы могли пройти по ним. Когда мы сами приземлились среди этого кустарника, такой метод подействовал просто прекрасно.