По-прежнему неодолимое волнение теснило ему душу. Удивленный происходящим с ним, он провел рукой по глазам. Она оказалась влажной.

«Но у меня ведь жена», подумал он, «а от неё ребенок». И граф ещё сильнее пришпорил коня.

— Ты хоть знаешь, куда мы едем? — тихо спросил Франц у Джузеппе.

— Нет, но наверняка в очередную чертовщину.

Встречая по дороге крестьян. Граф Гедеон справлялся у них о Саккаро. Услыхав это имя, те обычно бледнели. Кое-кто из них все же сообщил, что встречал Саккаро в окрестностях Сен-Кристи, где он для забавы сжег с пяток домов.

В этом граф Гедеон убедился, когда достиг Сен-Кристи. У сожженных домов плакали маленькие дети погорельцев. «Черт, я же проиграл шесть тысяч пистолей в ту же ночь, когда их постигло такое несчастье», подумал граф. Он пообещал бедным жертвам Саккаро, что отомстит за них.

— А пока, добавил он, — идите к герцогу де Мирпуа в Лектур. Он поможет вам в память обо мне.

По дороге они узнали, что Саккаро собрался ехать в Сен-Жан-ле-Контань, чтобы провести день в трактире, хозяин которого отменно жарил гусей. Это сообщила ему одна цыганка.

— Я ему ворожила, — добавила она, — и он сам мне это сказал.

— И что же ты ему наворожила?

— Он проживет до ста лет, если переживет эту неделю. «Сегодня Суббота «, подумал граф.

— А сколько с ним было его негодяев? — спросил он.

— Да человек двадцать вооруженных.

Граф снял с шеи золотую цепь и отдал цыганке, поблагодарив её. Та протянула руку поскакавшему было прочь графу и крикнула вслед:

— Пошли, Господи, тебе удачу!

Услыхав это, граф повернулся к ней и подозвал:

— Черт возьми, кто же лучше тебя это знает?

Он протянул ей руку. Цыганка схватила её и стала внимательно рассматривать. Джузеппе глядел на неё со страхом, Франц с усмешкой. На лице цыганки показалось волнение.

— Странная штука, — произнесла она, на руке дворянина те же знаки, что и у утреннего разбойника.

— Какие знаки?

— Что проживешь долго, если доживешь до завтра.

«Вот оно, предчувствие», подумал он. «Похоже, оно сбывается».

Помолчав, он обратился к цыганке:

— Значит, надо пережить один день, всего один?

— Да, но чтобы молния сразила дуб, достаточно одной секунды.

— На то Божья воля!

Цыганка молча смотрела на него.

Граф молча кивнул цыганке и тронул коня.

Подъезжая к Ошскому собору, он остановился и обратился к своим слугам:

— Что же, молодцы, скажите, очень дорожите жизнью?

Франц пожал плечами, потом произнес:

— В мои-то пятьдесят, что стукнули два с лишним года назад? Пять-шесть кружек, и я готов. Три цыпленка, и я отяжелел. Что за жизнь! Надоело!

— А ты, Джузеппе?

— Да так же, как и он, — ответил тот. — Вот перед ночлегом хорошенькая девочка наливала мне стакан. Улыбнулась. Зубки, как у котенка. А я… выпил и заснул, положив локти на стол… Совсем не стало во мне мужчины.

— Так, понятно. Значит согласны идти туда, откуда не возвращаются?

— Куда вы, туда и мы. Правда, Франц?

— Еще бы!

— Тогда оба готовьтесь ко всему. Если граф Монтестрюк указывает место, где умирают, он скачет туда впереди всех.

— И мы едем… — Джузеппе с серьезным видом взглянул на господина. — Схватить барона Саккаро. Он будет в трактире со своими бандитами.

— Их, кажется, двадцать? — спросил Франц.