А сейчас она послушалась советов женщины, испокон веку заботившейся о личной выгоде, и поставила на карту собственное будущее. Похоже, она сошла с ума.

Мередит именно так и считала. Но подруге было легко говорить: о ней заботились родители, тетушки, дядюшки, двоюродные братья и сестры и даже жених. Она понятия не имела, что такое страдать от одиночества или простить мачеху, которая предлагает изменить жизнь.

Джессика задумчиво смотрела в окно и вспоминала тот вечер, когда Глэдис вдруг повела себя иначе.

— Плохо, что мы постоянно враждуем. Теперь, когда отец умер, мы остались вдвоем и должны держаться друг за друга.

Слишком долго ждала Джессика этих слов, чтобы позволить здравому смыслу взять верх над искренней радостью. А потом девушку захлестнула волна воодушевления, когда Глэдис сказала, что в Денвере живет ее брат, Кристофер. Пусть неродной, но он все-таки дядя Джессики.

— Я всегда надеялась перебраться к нему поближе. А теперь подумала: если продать дом, мы сможем переехать к нему. Тебе это тоже пошло бы на пользу. Он парень с головой и имеет связи. Да и с учебой, о которой ты мечтаешь, мог бы помочь. Я тоже не останусь в стороне: ведь у меня будут деньги от продажи дома. Но самое главное — это то, что мы будем все вместе. Ты, я и Кристофер.

У нас будет семья.

Джессика была поражена. С пятнадцати лет она мечтала получить образование и стать гувернанткой, но Глэдис всегда выступала против этого. Любое образование, за которое надо платить, вызывало у нее недоумение. То, что курс длился всего шесть месяцев и был не так уж дорог, не имело значения. Мачеха считала, что человек должен окончить среднюю школу и идти работать, только и всего.

Кроме того, что это за профессия? Из девочки, выросшей на мостовых Бруклина, не получится Мэри Поппинс, считала она. Что Джессика будет делать в приличном доме? Как поведет себя среди богатых людей? Разве она не боится выглядеть там полной идиоткой?

Насмешка, недоверие, отсутствие поддержки — вот что ранило больнее всего, а вовсе не то, что после уплаты за жилье и питание и покупки самого необходимого у Джессики не оставалось ни цента, чтобы скопить нужную сумму. Теперь Джессика прекрасно понимала это. Она согласилась бы до конца дней работать уборщицей, лишь бы дома ее кто-нибудь ждал…

Но вдруг все изменилось. Глэдис из врага превратилась в союзника. Она обещала, что у Джессики будет семья. Именно это стало убедительным доводом в пользу того, чтобы девушка отправилась в аэропорт Кеннеди. Ей хотелось верить, что это обещание сбудется.

К несчастью, этой вере мешали многие обстоятельства. И самым главным из них был Лайонел.

С этим мужчиной Глэдис начала встречаться спустя шесть недель после смерти отца. Мачеха уверяла, что между ними нет ничего серьезного, но Джессика предполагала совсем другое. Слишком часто она, придя с работы, видела накрытый на двоих стол, за который ее никогда не приглашали. И Глэдис, и Лайонел ясно давали понять, что она здесь лишняя. Теперь Джессика опасалась, что Лайонел тоже приедет в Денвер, — и тогда прости-прощай дружная семья. Что же тогда с ней будет?

Надо было остаться в Нью-Йорке, думала она, совершенно измученная неделями сомнений и колебаний. Там, куда Джессика направлялась, у нее не было ни одного знакомого. А на Востоке оставалось несколько подруг, хороший учебный центр и мечта о месте, которое она получит в богатом Ист-Сайде. Мередит права: только сумасшедшая могла сесть в этот самолет.

В салоне раздался голос пилота, сообщивший, что самолет приземлится через пятнадцать минут и что погода в Денвере сухая и теплая: шестьдесят градусов по Фаренгейту, или тридцать три по Цельсию.

Джессика ощутила приступ тошноты. Она не была готова к встрече с незнакомым человеком, почему-то считавшимся ее дядей.