– Я только что разговаривал с Харпером. Он тоже упомянул об экономическом положении страны. Вам не кажется, что полицейское управление не чуждо политических игр?

– Нет. Просто мы в такое время живем. Ничего не поделаешь. Вам проще, перед вами узкий круг задач, с которыми вы можете справиться. Поймите меня правильно, я ничего не имею против частного сыска, вы вносите достойную ленту в борьбу с преступностью, но посмотрите на вещи трезво. Ведь только в романах и кино сыщик в одиночку, очертя голову, бросается на борьбу с бандой преступников и побеждает. Вы наверняка знаете из своего опыта, что уж эти-то ребята стрелять умеют и редко мажут. Полтора часа можно посидеть в кинотеатре и понаблюдать, как сто человек грохочет из автоматов по одному суперсыщику, и ни одна пуля не попадает в цель. Это льстит зрителю и внушает надежду на справедливость. А в жизни иначе. Тебя еще по дороге затопчут башмаками, даже пулю тратить не станут. За год в Нью-Йорке погибло тридцать четыре сотрудника полицейского департамента, так или иначе связанных с отделом по борьбе с наркобизне-сом. При этом стоит заметить, что газеты молчат о новой эпидемии и никто не упоминает о таком страшном недуге, как наркомания, Даже Голливуд, такой чуткий на события, предпочитает снимать ленты о давно забытых временах сухого закона. А история наркобизнеса, вытесняющего постепенно подпольную торговлю алкоголем, берет начало, как вы знаете, с двадцатых годов. Что творится сегодня, вам тоже известно не хуже, чем мне. И название этому-национальная катастрофа.

– Звучит, как страшная сказка. Вы правы, такие люди, как я, копаясь в грязном белье, не привыкли видеть дальше собственного носа, но меня поражает ваше бессилие, в котором вы так спокойно расписываетесь.

– Зря вы это. Я с пеной у рта кричал о трагедии, когда меня вызвали в сенатскую комиссию. Этой пены хватило бы, чтобы побрить весь континент. Обещали помочь и помогли. Из Нью-йоркского комиссариата перевели в Сан-Франциско заведовать отделом. Ну что, давайте выйдем на улицу и начнем кричать вместе?

– Раз нельзя уничтожить всю эту мразь законным путем, нужно искать другие способы.

– Вы правы, но я не могу себе этого позволить. Доил как-то странно посмотрел на меня, отошел от окна и сел за стол.

– Если двух пауков посадить в одну банку, они сожрут друг друга, – сказал он так, словно прочел заголовок в газете. – Мы тут поймали одного матросика, – продолжил он невинным тоном, – к ноге у малого был привязан мешочек. Сам он пребывал в последней стадии опьянения. Дело было вчера вечером. Меня подняли с постели и вызвали сюда. Дежурный сержант сунул мне этот мешочек. Заглянул. «Снег». Сам попробовал на язык. Чистый героин. Я его в лабораторию, а матросика на допрос. Опыт в этих делах у меня есть. Матрос как-то быстро протрезвел и тут же раскололся. Я, говорит, взял наркотик в коробке из-под табака на своем судне. Там, говорит, такого добра много и, если вы меня отпустите, то скажу, где искать.

– Хорошее начало. Вчера у перекупщиков появился «марафет». Несколько дней город голодал. Это я знаю точно. Морячок, часом, не с «Шип Харбора»?

– Немного терпения. Я продолжу, если вы не станете разносить эту информацию дальше.

Я не стал приносить присягу, а он не ждал от меня заверений и клятв и тихо продолжил:

– "Шип Харбор" по нашим сведениям чистое судно. Капитана десятки раз проверяли. Кроме кофе он ничего не возит. Матросик сошел с «Джефферсона». Сухогруз прибыл из Колумбии. Этой ночью провели хорошую чистку и выкачали семьсот пятьдесят фунтов героина.

– Значит, не так уж плохи ваши дела.