— Вы просто не желаете думать! — фыркнул отец.—• Кроме как ставить градусники вулканам, вы в науке, видимо, ни на что не способны... Что ты меня дергаешь за рукав, Лиля? А дело не так просто. Конечно, уничтожение полюсных ледяных шапок несомненно вызовет значительное потепление... Чему дураки, неспособные мыслить логически, весьма обрадуются. Затем, когда уровень мирового океана повысится на несколько десятков метров, затопляя города и целые государства, радость их несколько поостынет.
В руслах рек начнет откладываться ил и песок, которые прежде выносились в океан. Реки обмелеют, течение их замедлится, повысится уровень грунтовых вод, появится множество болот, начнут разрушаться черноземы. На Северную Америку, Европу и Азию обрушатся страшные ливни. На земном шаре увеличится облачность...
— Как на Венере! — воскликнул я, пораженный.
— В нашу эпоху средняя, температура на земном шаре— пятнадцать градусов тепла, средняя облачность—г пятьдесят процентов. Когда процент облачности возрастет до шестидесяти, средняя температура Земли снизится на десять градусов. Освобожденная от груза льдов поднимется Антарктида. Имеются неопровержимые расчеты, доказывающие, что если Антарктида увеличится до пятисот — шестисот километров в поперечнике, то над ней возникнет антициклон и средняя годовая температура понизится на десять градусов. Этого вполне хватит для нового оледенения. Если бы наш Женя, создавший безусловно блестящий и вполне выполнимый при уровне современной техники проект...
— Вы считаете, выполнимый? — в полном восторге перебил Женя.
— ...задумался бы над результатами, которые сулит его проект, то есть если бы он знал физическую географию, это бы его избавило от лишней работы, а человечество — от угрозы нового потопа. В природе так все тесно взаимосвязано, что изменение одного природного процесса неминуемо ведет к изменению множества других. Очень жаль, что тупицы и невежды имеют об этом весьма слабое понятие.
— Так что же, не надо добиваться изменения климата на Земле? — спросила Валя. Она очень внимательно слушала и ни разу не улыбнулась.
Валя, наверное, с детства привыкла к научным спорам — отец ее известный в ученых кругах биофизик.
Мой отец органически не выносит, когда его перебивают. Кажется, этим правом пользуется только Валя. На нее он не может сердиться, возможно потому, что Валя и внимания не обратит, сердится он или нет.
— Изменение климата на Земле,— повернулся к ней сразу подобревший отец (Валю он не считал ни тупицей, ни невеждой),— вообще изменение природы в самых широких масштабах есть наш завтрашний день. К сожалению, в канун этого дня со всей очевидностью ощущается разрыв между техническими возможностями воздействия на природу и нашими познаниями о том, как она поведет себя после этого воздействия. Разрыв этот должен быть ликвидирован в самые короткие сроки, иначе человечество наживет себе беду. Вот почему сейчас большое значение имеет наука, которая может взять на себя ответственность за грядущее преобразование природы,— физическая география. Удивительная слепота! (Или это глупость?) Находятся среди ученых, даже видных, экземпляры, которые утверждают, что разработка теоретических проблем физической географии — это «отрыв от жизни». Я бы их лишил научных званий и чинов и послал подметать улицы, пока не поумнеют!..
— Кто хочет чаю? —перебила мама. Она боялась, что отец начнет называть имена.
Мама рассказывала, что когда отец выступал на заседании в геологогеографическом отделении Академии наук, то некоторые «тупицы» и «невежды» вынуждены были покинуть заседание, в том числе профессор Барышев, отчим Жени. Председатель в конце концов лишил отца слова. Ученые шутили, что у папы есть только одна положительная черта: около двенадцати месяцев в году он находится в экспедициях. |