|
За окном стоял Осецкий, глуповато ухмыляясь и нелепо шевеля кончиками пальцев. - Это Осецкий, - сказал я, направляясь к двери. - Судя по всему, под градусом. - А где же ваши друзья-приятели? осведомился я, пожимая ему руку. - Разбежались, грустно констатировал он. - Полагаю, не выдержали нашествия блох… К вам можно?- Он остановился в холле, как бы не испытывая особой уверенности в том, что его примут с распростертыми объятиями. - Входи! - закричал О'Мара изнутри. - Я вам помешал? - Он смотрел на Мону, не догадываясь, кем она мне приходится. - Это моя жена Мона. Мона, это наш новый друг Осецкий. У него сейчас кое-какие проблемы. Не возражаешь, если он у нас немного побудет? Мона тут же протянула ему бокал бенедиктина и ломтик кекса. - Что это такое? - спросил он, принюхиваясь к густой жидкости. - Откуда это у вас? - Он переводил взгляд с одного на другого, словно присутствующие таили от него какой-то страшный секрет. - Как вы себя чувствуете? - спросил я. - В данный момент хорошо, ответил он. - Возможно, даже слишком. Чувствуете? - Он дыхнул мне в лицо, ухмыляясь еще шире и окончательно уподобляясь рододендрону в цвету. - А как блохи поживают? - осведомился О'Мара светским тоном. Мона сначала хихикнула, затем громко рассмеялась. - Дело в том, что… - начал объяснять я. - Можете ничего не скрывать, - успокоил меня Осецкий. - Это уже не секрет. Скоро доберемся до сути. - Он поднялся. - Извините, не могу это пить. Слишком пахнет терпентином. А кофе у вас не найдется? - Разумеется, - ответила Мона. - Может быть, сделать вам сандвич? - Нет, только чашку черного кофе… - Краснея, он опустил голову. - Я, знаете ли, только что хлебнул с друзьями. Боюсь, я им поднадоел. И я их не виню. Им в последние месяцы порядком досталось. Знаете, временами мне кажется, что я и впрямь сошел с катушек. - Он помолчал, изучая, какое впечатление произведет на нас его признание. - Ну, не расстраивайтесь, - сказал я, - все мы немножко того. Вот О'Мара только что рассказывал нам про психа, с которым вместе жил. Сходите с катушек сколько вашей душе угодно, только мебель не ломайте. - Да вы бы и сами свихнулись, - вновь заговорил Осецкий, - если б эти твари всю ночь напролет сосали у вас кровь. И весь день тоже. - Он приподнял брючину - продемонстрировать оставленные ими кровавые следы. Икры Осецкого были сплошь испещрены царапинами и ссадинами. Мне вдруг стало чертовски жаль его. Зря я в тот раз поднял его на смех. - Может, вам переехать в другую квартиру… - предложил я неуверенно. - Не поможет, - буркнул он, обреченно глядя на пол. - Они от меня не отстанут, пока я не уволюсь - или не поймаю их с поличным. - По-моему, ты собирался как-нибудь прийти к нам на обед вместе со своей девушкой, - напомнил О'Мара. - Да, конечно, - подтвердил Осецкий. - Просто в данный момент она занята. - Занята чем? - не отставал О'Мара. - Не знаю. Я приучил себя не задавать лишних вопросов. - Он еще раз во весь рот ухмыльнулся. Мне показалось, его зубы чуть зашатались. Во рту у него блеснуло несколько металлических обручей. - Я к вам заскочил, - продолжал он, - увидев у вас свет. Знаете, мне что-то не хочется идти домой. - Очередная ухмылка. Читай: блохи, мол, так и этак. - Не возражаете, если я еще чуть-чуть посижу? У вас такой хороший дом. Светлый. - А как же иначе? - съязвил О'Мара. - У нас тут все бархатом обито. - Увы, не могу сказать того же о своем, - грустно вымолвил Осецкий. - Весь день чертить, а по ночам крутить пластинки - не слишком-то это весело. - Ну, девушка-то у тебя есть, - не унимался О'Мара. - С ней и повеселиться можно. |
