– Соран! – крикнула она еще раз.

Он не ответил. Она слышала, как он поднимался по лестнице, пока не хлопнула дверь его комнаты в башне. А потом она согнулась, уткнулась лицом в ладони и заплакала.

30

Если она и заслужила право бесконтрольно плакать, то это сейчас. Ее похитил темный фейри, за ней гнались теневые монстры, жуткие псы и гарпены, ее чуть не убил носрайт, и она плыла в океане в ином мире без надежды на помощь… если этого было мало для того, чтобы девушке пролить немного слез, она не знала, что тогда было достойным поводом.

Нилла собралась, ощущая себя пустой, уставшей. Лучше ей не стало. Ее голова болела.

«Стоило учесть это перед плачем», – подумала она с горечью, вытирая мокрые слезы, а потом потирая виски.

Холодный ветер из открытой двери плясал на ее голой коже, вызывая мурашки и приводя ее в чувство. Нилла села, потерла руки, ругаясь, а потом скованно встала и вернулась к шкафу, порылась в вещах Сорана. Многие были в дырах и пятнах крови, но она нашла рубаху и штаны, которые выглядели чуть лучше других.

Ее пальцы возились какое то время, она пыталась понять, как снять корсет, и ей это удалось. Она бросила жуткое одеяние на пол, вышла из него, дрожа.

Она опустила взгляд и заметила блеск золота в темном шелке. Она быстро подобрала медальон и повесила на шею. Нилла долго стояла там, сжимая его в кулаке, глубоко дышала.

А потом, тряхнув головой, она стала одеваться, осмотрела рану на боку, где ветка отчасти пронзила ее. Кровь засохла на коже, но рана уже почти зажила. Было больно, когда она задрала руки, чтобы натянуть рубаху Сорана через голову. Но лишь немного.

Штаны мага были велики. Она нашла веревку и соорудила пояс, подвязала и просторную рубаху на талии, а потом закатала штаны у лодыжек. Она не выглядела модно, но было приятно снова быть в одежде.

Глядя на кучу темной ткани на полу, Нилла с отвращением скривила губы. Она развела огонь в камине. Как только он стал достаточно горячим, она бросила туда корсет и шелк. Сидя на стуле, она ворошила кочергой угли и смотрела, как наряд горел. Запах горелого шелка наполнял воздух.

Если бы она могла так легко избавиться от воспоминаний о Кириакосе и тьме Нинталора.

Ибрилдиан…

Гибрид….

Лорд фейри сказал ей правду? Или те странные слова были еще слоем его убедительного соблазнения? Он пытался пустить сомнения в ее сердце, вызвать недоверие к Сорану и притянуть ее к себе?

Или это было на самом деле?

Нилла обвила себя руками. Ее физические глаза смотрели, как огонь доедал шелк и делал черными кости корсета. Но в голове она убегала от Девы Шипов по темному туннелю в яркость квинсатры. Она ощущала силу, текущую в ней, пока она работала с поразительным заклинанием Сорана – заклинанием, на которое она не должна была даже смотреть, не то что пробовать.

– Ибрилдиан,  – прошептала она и осторожно вдохнула. Как иначе это объяснить?

Но почему Соран не сказал ей правду?

– Потому что ему нельзя доверять, – тихо и с горечью сказала она. – Потому что он мифато. Чокнутый мифато. А ты… должна знать, что нельзя доверять таким, как он. Ты должна знать, что нельзя… нельзя…

Она закрыла глаза, ощущая его губы на своем затылке. И тот миг – миг жара и сладости, какие она еще не испытывала – когда она позволила своим губам коснуться его губ и думала, что он ответит с пылом, который она ощущала в его руках, в его душе.

Глупость. Ужасы, которые она испытала, сделали ее уязвимой, даже отчаявшейся, и она потянулась к нему, не думая. Она больше так не ошибется.