«Я разочаровался в своем сыне Карлайле. Боюсь, с моей стороны было ошибкой отослать его. Он настоящее наказание для меня».

Затем следовали слова, не имеющие большого значения, потом более поздняя запись:

«Мое здоровье все ухудшается, а мне еще предстоит уладить несколько дел до того, как я умру. Мальчик Себастьян — мой сын. Сын, любимый и желанный. Его мать сама не позволила, чтобы стало известно о нашем тайном браке. Она по-индейски мудра. Сказала, что мой брак с ней лишь осложнит мою жизнь. Я послушался ее, ибо любил ее всем сердцем. Она заставила меня пообещать, что Себастьян никогда не услышит из моих уст, что он мой сын. Да будет так! Завтра я поеду в Манаус и оставлю брачное свидетельство у моего поверенного, чтобы после моей смерти «Королевство» перешло к Себастьяну Ривере. Ривера — фамилия по линии матери.

Карлайл опорочил себя. Даже после моих неоднократных предупреждений его отношение к неграм и индейцам не изменилось. Когда же он в конце концов пролил кровь человека и посчитал, что достаточно извинений, я больше уже не мог этого терпеть. Именно тогда я отрекся от Карлайла как от сына. И сейчас я сильно опечален.

Мои надежды я возлагаю на Себастьяна. Надеюсь и верю, что мать научит его сочувствовать человеческим страданиям. Мой старый друг Фарлей Маллард, который знает правду, сказал, что видит достоинства в моем маленьком сыне, и это дает мне право надеяться. Слухи, касающиеся Себастьяна и его матери и их отношений со стариком Фарлеем, забавляют моего друга. Люди всерьез полагают, что он отец Себастьяна, поскольку моя жена служит экономкой на плантации Фарлея «Регало Вердад».

Этим вечером я встречаюсь с Карлайлом, чтобы информировать его о своих намерениях. Если он вздумает прибегнуть к каким-либо действиям, ему придется иметь дело со мной!

После моей смерти — доведись тебе, дорогой Себастьян, найти этот дневник — я хочу, чтобы ты знал, что я любил тебя так, как только отец может любить сына, так же сильно, как я любил твою мать. Ты — моя плоть, плод нашей любви с твоей матерью. Я наблюдал, как ты рос, как превратился из ребенка в юношу. Я видел, как ты преодолевал любые препятствия на своем пути. За это, сынок, я горжусь тобой. Как мне хочется обнять тебя и рассказать, что я твой отец! Пусть прошлое останется в прошлом. Теперь моя очередь вносить поправки».

Изумленная, Ройалл оторвала взгляд от дневника. Ей показалось, что она услышала какой-то звук. Прислушавшись повнимательнее, она решила, что это, возможно, какое-то животное в джунглях. Она снова вернулась к чтению.

«Наконец моя заветная мечта должна исполниться. Себастьян будет моим наследником, несмотря на то что он младший сын. Думаю, я принял верное и справедливое решение. Во время моего последнего визита к доктору мне сказали, что смерть уже близка. Я лишь надеюсь, что эта неумолимая жрица задержится еще на один день. Если нет, Карлайл унаследует «Королевство», а Себастьян никогда не узнает правду…»

Записи резко обрывались. Ройалл в отчаянии полистала оставшиеся страницы. Они были пусты. Оправдалось предчувствие старого барона. Он умер прежде, чем успел все исправить. Или же кто-то помог ему в этом? Разве Виктор Моррисон не говорил, что подозревает барона в убийстве собственного отца? И вот она, причина, по которой Себастьян похож на барона! Не потому, что они отец и сын, а потому, что они братья! Снова послышался какой-то шум.

Ройалл затихла и прислушалась, глядя на серого. Конь стоял тихо, неподвижно, закрыв свои большие карие глаза. Затем она услышала звук хрустнувшей ветки. Тень упала ей на колени. Солнце выбрало именно этот момент, чтобы засветить в полную силу, прорвавшись сквозь пелену облаков, и ослепило ее. Тень надвигалась.