Парень спустился на одну ступеньку, протянул руку и хозяйски поправил что-то в Сашиной прическе. Саша дернула головой. Она не понимала, почему, собственно, все еще стоит в этом мрачном подъезде, похожем на склеп, и общается с этим ненормальным.

— Я должен вас нарисовать.

— Еще чего не хватало!

— Нет, вы не понимаете, — нервно заговорил парень, спускаясь вслед за Сашей. — У вас в лице есть что-то неуловимое. Этот взгляд… Эти губы… Вы мне не верите?

Саша поспешно спускалась вниз. Знаем мы этих художников. Сначала — приди в мастерскую, потом — разденься… Надо скорее выйти на свет.

— Да не бойтесь вы меня!

Но Саша уже не слушала его, хлопнула дверью, вылетела на свет и торопливо пошла через двор. Она почти дошла до остановки, когда увидела художника, торопливо шагающего следом за ней. Заметив, что девушка почти у цели, он припустился бежать. Саше захотелось сделать то же самое, но воспоминание о погоне, когда они удирали от лохотронщиков, остановило ее. Тогда они были вдвоем. А сейчас она одна. В незнакомом городе. Уж лучше стоять на остановке, где люди.

Художник остановился перед Сашей, сотрясая в воздухе какой-то бумажкой. Лицо его выражало почти мучение. Больной, что ли? «Явно ненормальный», — второй раз мелькнуло в голове у Саши.

— Это ваше? — наконец выдавил парень.

Он протянул Саше бумажку. Это была открытка с адресом, по которому Саша только что обращалась.

— Да, мое.

— Откуда она у вас? — Глаза у парня лихорадочно блестели. — Как она к вам попала?

Саша попятилась. Ей до сих пор не приходилось общаться с психами.

— А вам-то какое дело?

— Это почерк Лики. Кто вы? Почему вы…

— Лики? — переспросила Саша. — Вы знаете мою мать? Теперь уже она вцепилась в парня глазами. Они стояли и таращились друг на друга.

— Вашу мать? — запоздало переспросил парень. Похоже, он прислушивался к звукам собственного голоса как к чужим. И, словно сбросив с Саши покрывало, он вдруг окинул ее взглядом. Саше стало жарко. Она покрылась потом. В голове стал всплывать разговор между ней и женщинами в квартире. Внезапно ее осенила догадка.

— Вы.., вы знаете, где она? — Саша вцепилась в руки художника, повисшие плетьми.

Он молчал.

— Что же вы молчите?! — заорала она, испугавшись вдруг, что и этот, как и все остальные, не захочет сказать ей правду. Начнет лгать и изворачиваться. Уж больно он внезапно замолчал — словно его отключили от питания. Она пыталась добиться ответа, а он смотрел на нее, как на инопланетянку.

— Теперь я понял, кого вы мне напоминаете, — потрясенно заговорил длинноволосый. — Лику! Ну конечно же. У вас губы Ликины. У вас ее верхняя губа.

Художник протянул руку и совершенно бесцеремонно потрогал Сашину верхнюю губу. Как если бы Саша была вылеплена из гипса, а он был скульптором. Саша уже поняла, что художник — того. Ее это раздражало, но оказалось не самым важным. Важнее, гораздо важнее, что он знал ее мать. Он один мог ей сейчас помочь.

— Отвезите меня к ней, — взмолилась Саша, боясь, что художник повернется к ней спиной и как сомнамбула двинется прочь. Было похоже на то. — Вы знаете, наверняка знаете, где она живет! Ну что же вы стоите, как…

Художник избавил девушку от сравнений.

— Да, конечно. — Он взял ее за руку и потянул за собой в подъехавший автобус.