Кристиан не вернется. Она видела его последний раз в жизни, хотя… все-таки видела! Можно ли было утешиться этим?

Глава 7

В последующие дни Кристиан много думал об этой странной девушке. Он вспоминал ее напряженную, тревожную улыбку, ее беспрестанно меняющийся взгляд. Кристиан вовсе не был склонен романтизировать пороки: уж он-то знал, что зачастую сущностью натуры подобных женщин является притворство, что они погрязли во лжи, скрытой, но глубокой, как дно болота, что их судьба сломана равнодушием и жестокостью окружающей жизни. В них не найдешь ни чувственности, ни изящества; и, что самое страшное, они уже не способны любить. Они осознают свою порочность, часто презирают себя — и оттого особенно несчастны. Но эта девушка показалась ему другой. Он верил в ее искренность.

Время бежало быстро, наступила последняя ночь перед свадьбой с Аннабель. Кристиан не мог заснуть. Он вглядывался в ночь, в парижскую ночь, такую же страшную и прекрасную, как человеческая жизнь. Ему не хотелось думать о невесте. С ней обвенчается другой Кристиан, менее уязвимый, более успешный, скрытный, такой, каким нужно быть, чтобы выжить в этом мире. Он искренне собирался сделать счастливой эту девушку, правда, приложив много разума, но не сердца.

Следующей ночью Аннабель будет лежать в его объятиях — эта мысль не вызывала в нем ни возбуждения, ни радости. Кристиан знал, что должен пройти через пышную свадебную церемонию, и в отличие от своей невесты не находил в этом никакой романтики.

Когда Кристиан окончательно понял, что не заснет, он решил немного поработать. В следующие дни будет не до того, а статью написать все-таки нужно.

Последний одинокий вечер. Завтра он переселится в дом Аннабель.

Кристиан сел за стол и раскрыл тетрадь. На одну сторону его лица падал свет луны, на другую — отблеск пламени свечи. Он написал: «История…» И задумался. Как же все-таки звали ту девушку?

Кристиан отложил перо и стал думать. Думать об острове: о мире запахов, звуков, пробуждающих жажду жизни и мысли о ее тайне, мысли о вечном. Мысли о Мари. Когда Кристиан узнал, что она уехала, его сердце остановилось, и какое-то мгновение он не знал, забьется ли оно снова. Оно забилось, но с той минуты он стал другим. Перестал верить в любовь? Нет. Просто в нем появилась способность спокойно воспринимать мир без любви.

Мари… Возможно, он идеализировал эту девушку. Так считала его мать. Он был слеп и видел внутренним взором улыбку сладостной неизвестности, крылья судьбы за спиною призрака, слышал зов придуманной красоты. Внезапно ему почудилось, что он и правда видит, видит внутренним взором, так ясно, как не способен видеть никто другой на земле. Он будто вспомнил некогда слышанную, прекрасную, но ускользающую мелодию.

Мари стояла на берегу в своем синем платье, и ветер развевал ее темные волосы. Она смотрела на него глазами цвета моря в рассветный час. Смотрела с нежностью и любовью.

Кристиан издал сдавленный стон, и его рука с нажимом вывела на бумаге: «История Мари». Чернила брызнули, как кровь из внезапно нанесенной раны. Той странной девушкой из тюрьмы Форс была Мари! Теперь он не сомневался в этом!

Кристиан быстро прошел в соседнюю комнату, а потом бесшумно и осторожно — в спальню матери. Луна ярко освещала помещение, на полу лежали густые, как чернила, тени. Молодой человек замер. Если мать проснется, ему придется солгать или сказать правду, а он не хотел делать ни того, ни другого.

Она не проснулась. Она спала глубоко и безмятежно. Завтра свадьба ее сына. Завтра и он, и она сделают шаг в будущее. Только вот что делать с прошлым?

Кристиан подошел к туалетному столику и выдвинул верхний ящик. Вот она, шкатулка. Он взял ее, унес к себе в комнату, там открыл…

После того памятного дня Кристиан испытывал страх перед оружием.